Синдзи молчал и смотрел на Каору — без удивления или злобы. Безумие собеседника, безумие сна, свое собственное безумие: чему уже удивляться, на что злиться? Мгла вокруг колебалась, туман закручивался сияющими завитками вокруг статуи. «Она зверски фонит», — некстати вспомнил Синдзи и вдруг сказал:
— Я уже был здесь.
— Ты всегда где-то уже был. Что тебя удивляет?
— Я и не говорил, что удивлен, просто… Узнал это место.
— Да… Поговорим об Аянами? Она ведь неподалеку умерла?
— Да.
— «Да — поговорим» или «да — неподалеку умерла»?
Он опустил голову, а Каору беззаботно продолжал:
— Этой статуе досталось дважды: в первый раз она потекла во время Второго Удара, который очистил этот континент от людей, а во второй раз — в твоей личной катастрофе. Крохотная метка, объединившая твою смерть со смертью уймы народа.
— Мою… Смерть?
— Да. Ты умираешь. Как я и говорил. Помнишь? Ты на самом деле «вроде как». Ты ее не пережил, просто получил отсрочку.
— Но почему?! — Синдзи почувствовал боль, поднимающуюся из мерзких и зловонных уголков сознания. — Я что, никто без нее? Да что она такое?! Я как-то ведь жил раньше! Жил!!!
Каору покивал головой, и он затих, видя скорбь на клейменном безумием лице.
— Это очень грустно, Синдзи-кун. Ты даже не представляешь насколько. Да-да, не представляешь, не спорь… То, из-за чего ты так ценен, тебя же и убивает. «А-10», способность к синхронизации. ЕВА — придаток, возведенный руками человека, но даже с ним ты можешь сливаться в одно. А она — такая же, как ты.
Синдзи вцепился в камень, будто боясь, что его сейчас сдует:
— Так я и Аянами…
— Да. Если тебя это утешит, она бы тебя тоже не пережила.
— Это не… Любовь?
Каору захохотал:
— Любовь? Синдзи-кун, ты неподражаем! Что такое слова? Почему они так нужны тебе? Ты живешь в мире, где усилием мысли отправляешь в полет стаю смертей, где можешь быть всесильным, но…
Он вдруг замолчал и вперил алый пылающий взгляд в Синдзи:
— Скажи, мой друг, ты хоть раз сказал ей, что любишь ее? Облекал душу в слова?
Икари помотал головой. Во рту было гадостно, а уж что творилось на душе…
— Вот. И вам обоим было хорошо, вы были одно. Без слов.
— Без слов… — эхом отозвался Синдзи.
— Я бы не хотел играть в слова, но лучше, чтобы ваши чувства не назывались любовью, — нараспев сказал Каору. — Не хочу думать, что такое прекрасное чувство так жестоко убивает. Хотя… Люди часто воспевают смерть.
Каору забросил руки за голову и медленно лег на горячий камень, глядя в серое низкое небо. Синдзи проследил его взгляд и увидел, что над ними закручивается вихрь.
