— Эй, первая эвакуация в таких условиях? — позвала Аска. — Пьем сегодня?
— А то, — отозвался он. — Только если и ты выпьешь.
Синдзи остановился, опустил опоры и принялся «сажать» машину, чутко прислушиваясь, не проседает ли грунт под подошвами гидравлики. Танк эвакуаторов уже стоял перед ним, суля покой, бинты и крепкий запах йода.
* * *
Синдзи валялся в кровати, шевеля под повязкой онемевшими от тримепередина глазами. Тьма поигрывала красивыми разноцветными сполохами, слегка подташнивало, и настроение было до противного замечательным. В крохотной каюте пилотов царила теплая и душевная атмосфера: Аска, хлебнувшая разбавленного медицинского спирта, блаженно мурлыкала какую-то песенку. Она как раз сделала перерыв в истории о совращении наблюдающего врача и теперь не то вспоминала сюжет, не то мысленно смаковала подробности. Тема была горячеватой, рискованной и с намеком, но Синдзи это было безразлично, и лишь слегка интересовало, насколько прямо рыжая предложит переспать.
Сполохи под веками в сочетании с обезболивающим и спиртом неожиданно легко усыпили его. Он вновь парил над отравленными равнинами, проваливаясь в воздушные ямы, и тогда туман жадно раскрывался, обнажал истерзанную землю и шепотом ветра манил спуститься. Синдзи летел, дышал полной грудью, и количество схваченных рентгенов его совсем не волновало: горький и едкий воздух пустошей живительным потоком лился в его легкие, наполнял тело легкостью и уверенностью. Он летел вперед, к цели, которую пока не знал. Лишь завидев впереди щетину руин, Синдзи почувствовал дрожь в груди: вот она.
Длинная канава, выложенная изразцами, хрупкие обугленные кусты над берегами сухого, как и все вокруг, русла бывшей реки и статуя, верхняя часть которой напоминала погашенную после долгой ночи свечу: на оплывший воск кто-то изо всех сил дунул, сшибая с него капли, вытягивая оплавленный материал прочь от горячих могучих губ.
На одном из наплывов, обезобразивших — или украсивших? — скульптуру, сидел Каору: серый пыльник-комби разведчика, расслабленная поза и никакой маски. Синдзи заложил полукруг рядом со статуей, и Нагиса приглашающе похлопал по ноздреватому камню рядом с собой: мол, присаживайся, поговорим.
— Что мы тут делаем? — спросил Синдзи, вертя головой.
— Сидим. Разговариваем, — тонкие губы Нагисы растянулись в ухмылке.
— Понятно.
— Что именно?
Он недоумевающе посмотрел на беловолосого, но тот был убийственно серьезен.
— Что именно тебе понятно? — переспросил Нагиса. — Где мы? Кто я? Кто ты? Что тебе понятно?
