Шишкин кричит кому-то:
— Да как я мимо, когда нельзя! Мата, мата фарватер загородила. Ну, вот! Опять двадцать пять, опять за рыбу деньги… Алло! Заявляю: фарватер загорожен! Не пойду же я по росе, воду, воду «Ударнику» надо!
Хлопнула за спиной дверь. Капитан весело объявил:
— В камбузе порядок! — и ткнул Тихона в бок. — Врать ты меня вынудил про фарватер…
— Иван Павлович… — обливался радостью Романов. — Поставите на место головку — это ж для нас… Сам знаешь!
— Трави баланду… — ворчал старик. — Всех нас Чулым на одной волне качает, что речников, что сплавщиков… Война, как не помочь!
…Баржу оставили, как и предполагал Тихон, на Черном яру. Освобожденный от груза, «Ударник» быстро побежал вверх и скоро ткнулся своим высоким черным носом в левый, зисинелый яр напротив затонувшей маты. Почти рядом работала на берегу бригада Пайгина. Толстое стоящее тело ворота уже торчало над черной шапкой вырытой земли.
Начальник стоял на капитанском мостике рядом с Шишкиным.
От маты к пароходу неслась лодка. Швора еще издали махал рукой.
— Груза[6] вынули!
Лодка сделала крутой разворот у притихшего колеса парохода, и бригадир закричал взахлеб:
— Бекасов с ребятами постарался… И такелаж сняли. Можно учаливать головку!
— Молодцы! Спасибо, Саня! Слушай, Кимяева сюда. И торопись с учалкой, мешкать некогда.
…Грязный, а более того — мокрый, Костя стоял на чистой палубе с самым смущенным лицом. Широкие брезентовые штаны уродливо пузырились на его коленях.
— Наслежу я тут… — замялся парень.
Романов спустился с капитанского мостика вниз.
— Швабру не видишь… Вот так, пошли!
В каюте капитана Тихон махнул рукой на тяжелый судовой стул.
— Садись-ка… Выпить хошь?
— Нет, за плечо вылью! — белозубо улыбнулся Костя и бережно принял рюмку.
— Зажуй! Хлеб ломай… И окуня бери, окуньки-то мои… Костя, рыба нужна… Да, речникам. Сам видишь могли бы и мимо пройти, а Шишкин остоповал. Отблагодарить команду надо, тоже ребятки на пайке сидят. А потом завтра-послезавтра юльские нагрянут — стол-то наш. Ты на Долгом, говорят, рыбалил. Как там?
— Тихон Иванович! Вода в озере спала и густо, можно сказать, рыбешка ходит… Я за утро чуть не ведро надергал!
— Ну, слава те господи… — начальник затаенно ликовал, — выручай, рыбка… Костя, взрывник ты у нас…[7] Удочкой, сам понимаешь, на сорок человек не надергаешь. Черкну записку — аммонал и запальный шнур получишь у Михайлова. Пустые бутылки — это сам найдешь. Обласок увези на озеро, рыбу-то с обласка собирать будешь. Запрягай две телеги: обласок, бочка, соль… Засолку делай там, на озере. Вот и вторая записка — соль Петлина выдаст. Слушай, соли у тебя будет много… Ну, себе-то все равно возьмешь… Ты удели Нефедихе, понял? А после отнесешь ей и рыбы. Как бы от себя, — ты же дружил с ее Ванюшкой… Торопись в тайгу. Чтоб Шишкина утром застал!
