— Так, ранняя пташка носок прочищает, а поздняя глаза продирает… Прикидывал, где мату формировать будем.
— Где советуешь?
— А выше заводи, где Пана удит. Глубина там подходящая — самое место!
— Пожалуй, — согласился Тихон, досадуя на себя за то, что пришел на реку позже Александра Петровича.
Помолчали. Бригадир лениво кивнул на реку.
— Гляди… песочком да илом спеленута, стальным шнурочком повязана — лежит, хоть что ей!
Начальник опять метнул взгляд на реку, на длинное, двухсотметровое тело маты.
— Пока эту ляльку распеленаем, пока снимем такелаж…
— Береза — главное! — со вздохом поддакнул Швора. — Понянчимся с ней, ох и хватим мурцовки!
Романов хорошо думал об Александре Петровиче. Заботный он, Сашка. Каждый день, чуть свет, он на Чулыме. Придут рабочие, а у него уже для каждого дело определено и каждый на своем месте… Когда только он бриться успевает… И рубашки на мужике постоянно чистые — жена доглядистая…
В прибрежных, сырых еще тальниках задвигалось, зашумело. Появился Бекасов с плотогонами, пришли женщины, и тотчас ожила от громких людских голосов утренняя река.
Тихон торопился предупредить Швору:
— Мне, Сань, сейчас на берегу повертеться надо, в лодку позже сяду… Ты уж тут сам командуй, не впервой!
— Да зачем вы в лодку… Вам бы успевать досматривать за работой.
— Какими глазами буду досматривать… Нет уж, я со всеми, за весла возьмусь. А на разговоры да распоряды — всегда выберу минутку.
На тропинке показался на костылях Виктор Комков.
Начальник с тревогой следил за лицами рабочих. Нет, никто особо не пялил глаз на увечье фронтовика, никто не оказал ему видимой жалости. И — правильно, черти клёвые!
— А я под твое начало, Витек! — весело объявил Романов. — Бери, пока напрашиваюсь…
— Согласен! — усмехнулся Комков, встряхивая на костылях свое грузное тело. — Еще кто в мою завозню?
— Вон, Дарья Фроловна называлась, а потом Логачев хотел. — Комков поднял на Семикину глаза, улыбнулся. — Как, Фроловна? А может, кого помоложе?.. Не пустую лодку гонять… Не тяжело придется?
Дарья пожала плечами.
— Рано ты меня, Витек, в старухи записываешь… Мы, бабы, двужильные… Я за свово Алешу сажусь в лодку. Кому, как не мне, заменить мужа!
— Молчу, молчу, Дарья Фроловна. Все правильно, верней некуда!
…Вспарывая утреннюю густую синеву воды, подплывали к устью Боровой черные смоленые лодки с людьми Шворы.
У чулымских сплавщиков заметная особинка в причале. Даже и после работы, как бы ни устали, а напрягутся, сильными взмахами весел разгонят лодку и вместе с крутым набегом волны кинут ее на песок подальше.
