— Мир, Маршав, мир, — она подняла ладони, показывая, что сдаётся. — Уймись…
Я унялась, хотя и с некоторым трудом.
— Маршав, что происходит? — спросила Кев, беря меня за руку. — Ты нервная и злая… и тебе больно.
— Ты видишь мою боль? — искренне изумилась я.
— Вижу, — помолчав, сказала она. — А это означает только одно: тебе слишком больно. Так больно, что это способна заметить старая, прожжённая в битвах, маресшанраав.
Маресао — общее название расы. Мужчина будет маресео, женщина — маресшанраав. В самом общем смысле, потому что в частном там у наших друзей по разуму около двух тысяч слов, обозначающих семейный статус, родственные связи и положение в огромном клане-Древе родственников. Плюс всякие приставки и суффиксы, разнообразящие данное множество до бесконечности. Разобраться в нём со стороны невозможно, даже не пытайтесь. Страшно даже подумать, каково приходится шпионам чужих рас, пытающимся втереться в доверие к маресао!
— Тебе больно, Маршав, — продолжила Кев. — Поделись. Может быть, тебе станет легче…
— Ты мне не поможешь…
— Я попытаюсь.
— Ну…
Кев молча ждала.
Наши отношения выстраивались через ярость к общему делу. Боевые подруги, сёстры по оружию, младшая — я, старшая — она. Я признавала за ней право приказа на исполнении. Но в личной, семейной, так сказать, жизни, мы не были особенно близки. Не так, хочу сказать, как могли бы быть близки родные сёстры у нас на Земле. Да, сёстры могут ссориться и разговаривать друг с другом через губу, и уводить парней друг у друга, и бог знает, какие еще подлянки одна другой делать, я в курсе. Но я видела и обратную картину: сёстры-подруги, сёстры — близкие, по — настоящему близкие, люди. Взаимовыручка, жилетка, общее хобби, интересы, и при том не близнецы, разница в два-три года…
С Кев такой близости не возникло. Я знала, кто она.
Если бы её корабль не свалился за моим гаражом, Олег бы жил…
Я не виноватила её. Я всё понимала.
Но если бы не она, Олег бы жил…
— Маршав, — Кев коснулась ладонью моей щеки. — Не молчи…
— Ну… у меня был мужчина, Олег, ты ведь знаешь. Санпор рассказывал тебе, что его хвалёная инфосфера сделала с моей памятью о нём?
— Это было оправдано…
— О да. Оправдано. У вас, всей вашей расы, железная логика. Железобетонная.
— Разве ты поступила бы иначе? — спросила Кев. — Зная заранее, что потребует от тебя Долг?
— Не знаю, — честно призналась я. — Только не надо читать мне лекций! Я не отказалась бы от службы. Не предала бы Долг. Я просто предложила бы им другие воспоминания. Не эти! Ты понимаешь, это они решили за меня, что память о моём первом мужчине — самое бесполезное, что только можно сыскать в моей башке! И не спросили у меня! Распорядились по своему усмотрению, как их левая извилина пожелала!
