— Очень хорошо. Роксана, не могла бы ты пойти, пожалуйста, и привести наш беспокойный дуэт.
Роксана исчезла снаружи, а я встретил Дмитрия на верхней площадке лестницы.
Его губы были сжаты в тонкую линию, его апатичная маска была странно эмоциональной. Я поднял брови, глядя на него.
— Ты что-то хочешь сказать?
— Нет. — Дмитрий потер рот, демонстрируя беспокойство. — Думаю, Артему лучше быть тем, кто скажет тебе.
Мое терпение быстро иссякало.
— Да?
Я знал Дмитрия с тех пор, как он был молодым, и не составило труда заметить его внезапный дискомфорт.
Может, отметил я про себя, я оказался прав насчет того, что это вмешательство.
Артема в кабинете не было, вместо этого он ждал снаружи, в коридоре. Его глаза устремились прямо на Евву, которая улыбнулась своему отцу.
— Отпусти мою дочь, Костя, — спокойно заявил он.
Я не пошевелился. Евва казалась довольной в моих объятиях.
— Что все это значит? У меня есть дела, брат.
Артем никак не отреагировал.
— Отпусти Евву.
Позади нас раздались голоса, но они затихли, как только увидели нас троих в коридоре.
— Все в порядке? — спросила Роксана.
— Евва должна уйти.
Артем не был похож ни на мужа, когда разговаривал с Роксаной, даже ни на отца. Он говорил как человек, с которым я проложил себе путь к вершине.
Я нежно поцеловал Евву в макушку и передал ее матери. Роксана тут же отступила назад с малышкой на руках, ее глаза метались между мной и Артемом с ослепительной скоростью.
Я не был так быстр в своих движениях. Я повернулся к нему, каждое действие было обдуманным и медленным. Как змея, выглядывающая из своего укрытия, с добычей на виду и клыками наготове.
— Что все это значит, Артем? У тебя наконец-то появилась склонность к драматизму?
— Нам нужно обсудить это наедине, — отважился он. — Это... это деликатный вопрос.
Дмитрий что-то пробормотал себе под нос. Это прозвучало как, блядь, нет.
Я жестом указал на кабинет.
— Показывай дорогу.
Напряжение в комнате было ощутимым, когда мы заполнили ее. К нам с Артемом присоединились все жители поместья, кроме Роксаны и детей. Все быстро расселись по разным местам, когда я откинулся на спинку своего кресла.
Артем стоял передо мной, неподвижный, как огромная статуя.
— Не хочешь объяснить причину твоего драматизма, брат? — тихо спросил я.
Он не ответил.
— Что, черт возьми, происходит, Артем? — спросил Роман со стены, к которой прислонился.
Даника сидела, скрестив ноги, у его ног, широко раскрыв глаза.
— Почему ты такой тихий?
