Дмитрий свирепо посмотрел на Романа, чтобы тот заткнулся.
Дмитрий знал, что Артем пытался мне сказать, я сразу понял. Артем и Дмитрий объединились. Будут ли они по очереди пытаться убить меня или это будет акт товарищества?
Второй общий взгляд между ними начал действовать мне на нервы. Я начинал уставать от этой игры.
— Что произошло, Артем?
Приказ в моем тоне был понятен. Возможно, он планировал узурпировать меня, но я все еще был его Паханом, и он послушался бы моего приказа.
Артем посмотрел на дверь, будто мог видеть свою жену и дочь сквозь красное дерево.
— Просто скажи, — раздался ледяной голос Дмитрия.
— Да, Артем, — повторил я. — Просто скажи.
Я знал Артема с детства. Я не мог припомнить времени, когда бы он не был рядом со мной, когда бы он не прикрывал мне спину. Мы всегда были закоренелыми ворами, даже когда наша семья постепенно становилась все больше и больше. Правда и честность то, что мы всегда ценили друг в друге.
То, что Артем был таким скрытным, не наполнило меня чувством восторга. Вместо этого я почувствовал, как руки приближаются к оружию... на всякий случай...
— Она позвонила мне.
Эти три слова упали, как камни.
Она позвонила мне.
Роман первым двинулся вперед.
— Зачем? С ней все в порядке? Где она...?
— Она в опасности и нуждается в нашей помощи. Я сказал, что мы можем ей помочь. — Артем не сводил с меня глаз. — Я намерен помочь.
В моей голове крутилось слишком много мыслей. Слишком много эмоций заполняют голову, как туман.
Если бы я заговорил, то испугался, что могу раскрыть самые темные уголки своего сердца.
— Похоже, ты уже принял решение, — сказал я, не позволяя своей внешности выдать бурю гнева и безумия, бушевавшей во мне. Я едва слышал свой собственный голос; все, что я мог расслышать, это то, что: она позвонила мне, она позвонила мне, она позвонила мне. — Почему это должно меня беспокоить?
Все трое переглянулись. Даника уставилась на меня.
— Расскажи ему остальное, — прошипел Дмитрий.
— Есть еще что-то? — потребовал Роман.
Прежде чем кто-либо успел что-либо сказать, раздался сладкий голос Даники.
— Если Елена в опасности, разве мы не должны помочь ей?
А вот мы и пришли. Ее имя.
Елена.
Три слога, пять букв, титул грозной девушки.
Какая-то часть меня взвыла при мысли, что она в опасности. Кто посмел угрожать волосу на ее голове? Кто мог подвергнуть опасности то, что принадлежало мне?
Но Елена не принадлежала мне. Она ясно дала это понять.
Я не люблю тебя.
Я, как и большинство мужчин, был существом эгоистичным и гордым. Высокомерие пришло вместе с территорией; вы ведь не очень-то нуждаетесь в нервном, скрытном лидере, не так ли? Нет. Вы нуждаетесь в ком-то, кто принимал решения, кто высоко держал плечи.
