Я улыбаюсь, останавливаясь как вкопанная рядом с папой.
Агнусу нужен был Нокс, чтобы помочь ему с инвентаризацией дома. Мой приемный брат — все еще странно думать о нем в таком ключе — согласился только тогда, когда Агнус пообещал ему новые дорогие наушники, которые он присматривал.
По какой-то причине я думаю, что Агнус забрал Нокса, потому что знает, что нам с папой нужно побыть наедине.
Я закутываюсь в пальто. Дождя нет, но холодная погода пробирает до костей. Темно-серые облака висят над нами со зловещим обещанием беззвездной ночи в ближайшем будущем. Как глаза Эйдена.
Нет. Не стану думать о нем.
Какого черта у него глаза цвета облаков перед дождем? Теперь он будет врываться в мои мысли всякий раз, когда пойдет дождь. В такой стране, как Англия, это сущая пытка.
Это похоже на то, будто ты попал в эпицентр урагана, разбит на куски, и у тебя нет выхода.
Я выкидываю его из головы и сосредотачиваюсь на папе.
Он одет в черный, сшитый на заказ костюм, но без пальто. Словно ему не холодно.
Как Илаю.
Когда мы были маленькими, мои руки были ледяными, но руки брата казались уютными зимами и горячим шоколадом.
Мы много пили вместе. Я имею в виду горячий шоколад.
Волна печали накрывает меня при воспоминании о нем — или об отсутствии. Его лицо все еще как в тумане, даже сейчас.
Это первый раз, когда мы с папой проводим время наедине; это мой шанс задать вопросы. Кто знает, когда Нокс снова решит присоединиться к нам?
Я указываю на пустое место возле дерева.
— Там были качели. Я обычно сидела на руках мамы в нем, и она пела мне.
Папа замирает, будто я только что вылила ведро ледяной воды ему на голову.
Я напрягаюсь, как натянутая веревка. Что я сделала? Я сказала что-то не так?
— Ты помнишь.
Это не вопрос, скорее наблюдение — и притом не очень радостное.
— Немного. — из меня вырывается долгий вздох, словно я не дышала десять лет. — Я знаю, что мама была психически нестабильной, и ее состояние ухудшилось после того, как Илай утонул. Я знаю все о твоем пари с Джонатаном Кингом, о Великом бирмингемском пожаре и похищении Эйдена.
Порыв ветра отбрасывает мои волосы и пальто назад. Я стискиваю зубы от холода и.… чего-то еще.
Я не хотела выбалтывать это на одном дыхании, но, думаю, моя жажда правды взяла верх.
Папа остается неподвижным, но я не уверена, вызвано ли это шоком или созерцанием.
— Твоя мама никогда не хотела причинить тебе боль, принцесса. Она была психически нездорова. Люди совершают вещи, которые они не имеют в виду, когда страдают психическими заболеваниями.
