– Повел этих людей вам на выручку. В моей роте я остался единственным офицером, так кому же было принимать решение? Капитан Роха погиб на редуте, а остальные… я не знаю, что с ними сталось.
– Я не о том, – перебил его Шарп. – Вы застрелили сержанта?
Виченте кивнул:
– Меня, конечно, отдадут под суд. Объясню, что того требовали обстоятельства. – В глазах его блеснули слезы. – Но он сказал, что вы все покойники, а мы – разбиты. Призывал солдат снимать форму и дезертировать.
– Вы правильно поступили, – сказал Шарп, все еще удивленно разглядывая молоденького лейтенанта.
Виченте отвесил очередной поклон:
– Вы льстите мне, сеньор.
– Перестаньте называть меня сеньором – я такой же лейтенант, как вы.
Виченте отступил на полшага, глаза его округлились от изумления.
– Вы… – начал он и не договорил, поняв, что вопрос прозвучит грубо. Шарп был лет на десять старше португальца, и тот факт, что он все еще ходил в лейтенантах, говорил вроде бы не в его пользу – к тридцати годам офицер обычно достигал более высокого звания. – Но я уверен, сеньор, – продолжал Виченте, – вы все равно старше.
– Как это? – не понял Шарп.
– Я ношу это звание всего лишь две недели.
Теперь уже удивился Шарп:
– Две недели?
– Я, конечно, прошел небольшую подготовку и во время занятий много читал о подвигах великих солдат.
– Занятий?
– Я стряпчий, сеньор.
– Стряпчий! – Шарп не смог скрыть инстинктивного отвращения.
Он вышел в жизнь из лондонских трущоб, и каждый, кто родился и провел там какое-то время, знал, что половина зла в мире – от законников. Законники – слуги дьявола, сопровождающие людей, мужчин и женщин, к виселице. Законники – злодеи, распоряжающиеся бейлифами и плетущие силки и капканы из законов и статутов. Потом, разбогатев на своих жертвах, они становятся политиканами и изобретают такие законы, которые сделают их еще богаче.
– Ненавижу стряпчих, – проворчал Шарп с чувством, потому что вспомнил леди Грейс и все то, что случилось после ее смерти, и как стряпчие обобрали его до последнего пенни. Он вспомнил Грейс и их умершего ребенка, и воспоминание напомнило о горе, а горе ударило в голову. – Ненавижу законников.
Сбитый с толку откровенной враждебностью Шарпа, Виченте попытался как-то оправдаться:
– Я был юристом до того, как вступил в армию. Я работал на компанию «Реал Вилья», которая занимается регуляцией торговли вином.
– Если б мой ребенок захотел стать юристом, я бы задушил его собственными руками да еще нассал бы на его могилу.
