До 1863 г. в революционных кругах, – да и не только в революционных, но и в либеральных и в реакционных, – господствовало всеобщее убеждение в том, что Россия стоит накануне могучего революционного взрыва. Убеждение это было основано на недовольстве крестьянства теми условиями, в которых была осуществлена отмена крепостного права. Волю, дарованную 19 февраля 1861 г., крестьянство признало ненастоящей, обманной, не «мужицкой», а «панской» волей. Оно ждало другую волю, которую от него скрывают помещики. Оно всячески уклонялось от подписания уставных грамот. В 1861 г. волна крестьянских беспорядков прокатилась почти по всей Европейской России. В ряде мест для усмирения освобожденных рабов правительству пришлось прибегнуть к вооруженной силе. Казалось, что к весне 1863 г., когда истекал срок введения в действие уставных грамот и когда в силу этого крестьянство должно будет на деле убедиться, насколько неосновательны его надежды на получение какой-то новой воли, оно неминуемо восстанет повсеместно, чтобы силою взять от помещиков то, чего они не хотят уступить добровольно. Казалось, что, если весной 1863 г. удастся этим волнениям и восстаниям крестьян придать сколько-нибудь организованный характер, добившись их одновременного и повсеместного проявления, то участь монархии будет решена: она, окруженная со всех сторон недовольством и ненавистью, не найдет сил, достаточных для сопротивления, и будет низвергнута. Вот почему революционные организации и кружки 1861 – 1862 гг. с таким нетерпением ждали приближения весны 1863 г. и так деятельно готовились к неминуемой, по их мнению, революции.
Весна 1863 г. разбила все эти расчеты и надежды. Волна крестьянских волнений не только не поднялась, но спала. Уставные грамоты были введены в действие. Спокойствие все более и более воцарялось в деревне. Народ не восстал и оказался неспособным сыграть ту революционную роль, которая отводилась ему революционерами. Но этого мало. События обнаружили, что в крестьянстве еще сильна вера в царскую власть. Ожидая новой воли, крестьяне в большинстве случаев рассчитывали получить ее от царя. Даже там, где они волновались и где правительству приходилось для подавления беспорядков прибегать к оружию, даже там они винили во всем не царя, а дворян, скрывающих, будто бы, от народа его настоящую царскую волю. Таким образом выяснилось, что до тех пор, пока народ не освободится от этой слепой веры в царя, рассчитывать на какие-либо революционные выступления с его стороны не приходится. Народ слишком забит, инертен, темен и невежествен для того, чтобы самому приняться за изменение своей участи. Вот – урок, данный революционным кругам русского общества событиями 1863 г.
