НО ВЛАСТНЫЙ и могучий вождь арабов Хаг,
Быть может даже состраданьем движимый,
Всех пленниц с небольшою их поклажею
В особые повозки посадить велел,
>5 А пленникам он, отделив от женщин их,
Повелевает порознь всем идти пешком.
Потом и сам уж поспешил на родину.
И вот, когда по кручам проходили все
Прибрежным лесом, пробираясь в зарослях,
>10 Дросиллу ветка зацепила за руку
И, сбив ее с повозки, сразу сбросила
Через сиденье прямо головою вниз;
А там ее прибоем море бурное
Сейчас же на скалистый берег кинуло.
>15 Ведь взморье у подошвы гор обрывистых
Отнюдь не мягкий покрывал морской песок.
А из глубин торчали камни черные.
Но новой ей волною вскоре послан был
Кусок коры дубовой, длинный, высохший;
>20 На нем она спокойно подплыла к земле
Пустынной, выйдя на нее уж под вечер.
Но ничего об этом и не знал Харикл:
В дремучей чаще ведь заметить он не мог,
Как вышибло Дросиллу из повозки вниз.
>25 Иначе б он, конечно, сразу бросился
И кинулся бы с ней в пучину волн морских.
Но вот какой-то добрый мальчик маленький,
Вдвоем с Дросиллой на повозке ехавший
И спутницей ей бывший, горько плакать стал,
>30 Увидя, что упала в море девушка.
И от него-то под вечер узнал Харикл
О том, что сталось на пути с Дросиллою,
И, ударяя грудь себе в отчаянье,
— О горе, — закричал он, — сердце рвущее,
>35 О злополучный, злополучнейший Харикл!
Зачем же после всех скитаний наших ты,
Судьба, злодейка роковая, страшная,
Еще и после плена, заключения,
И после стольких наших бедствий на море,
>40 И после слез потоков нескончаемых,
И после жуткой ярости разбойничьей,
И после битвы, после ига рабского
Беду такую навалила тяжкую,
Какую силы нет Хариклу вынести?
>45 Зачем же целью ты себе поставила
Расторгнуть нашу связь нерасторжимую
И наше друг ко другу устремление?
Огонь огнем сожгла ты, пламя пламенем,
Во глубь морской пучины ввергнув девушку,
>50 Меня ж, Харикла, сохранив среди живых.
Без страха, без раздумья, без сомнения
Я счел бы счастьем смерть с моей Дросиллою.
Ты, верно, в гневе, коль не уделила ты
Такого блага мне, Хариклу бедному?
>55 О, пусть же буду я с живой Дросиллою,
А нет ее, так вовсе мне и жизнь не в жизнь.
Желанная моя ты, ненаглядная,
Мой светоч жизни, сердце ты, душа моя,
