ОН САМ с собою так шептал тихонечко,
Свои печально вспоминая горести,
Но вот Дросилла пробудилась и, привстав,
Была не в силах даже слова вымолвить:
>5 Глядела на Харикла онемелая
И насмотреться не могла на милого,
И отирала пальцами испарину,
Как жемчугами щеки ей покрывшую.
И если бы кто видел после сна ее,
>10 Вскричал бы: «Зевс, родитель небожителей,
Тебе известно все, что услаждает жизнь:
Веселье, песни, нега, вкусный стол, випо,
Дворец роскошный, серебро и золото,
Богатство, словом, и довольство полное.
>15 Все это в радость, кто же против этого?
Но что сравнится с девушкой румяною,
Когда она к полудню просыпается,
Испариною легкой увлажненная,
Как луг весенний под росою утренней?
>20 Ведь лишь поцеловав ланиты девушки,
Такою нежной влагой орошенные,
В груди уймешь ты пламя и огонь зальешь,
Снедающий и жгущий сердце пылкое,
Все безысходной страстью истомленное
>25 И, словно уголь, от любви горящее».
И углем, что пылает на устах ее,
Он гасит уголь, в сердце пламенеющий.
Едва она Хариклу прошептать смогла:
— Тебя ль я вижу, о Харикл, желанный мой,
>30 Ты ль это, ты ли сам перед Дросиллою,
Иль только призрак вижу я обманчивый?
Уста с устами слей ты, руки ты мне дай,
Ты шею обними мне и к щеке прильни.
Целуй, Харикл мой, дай зацеловать тебя!
>35 А коль пе поцелуешь ты от всей души,
То нежеланна станет мне и жизнь моя.
Любимому ли огорчать любимую?
К одной ты ветке прилепи гнездо свое
И так, чтобы ни птице прилететь чужой
>40 В него возможно было, ни змее вползти.
Не опозорь ты прежде полюбившую,
Хрисиллы ради отвергать не смей меня,
Не предпочти старуху юной девушке.
Эрот, ты помни, окрылен воинственный:
>45 Так разве может пожилая женщина
Стрелка осилить этого крылатого?
Харикл на это усмехнулся ласково
И, не подозревая, что грозит ему
Любовь Хрисиллы, на какую с ужасом
>50 Ему Дросилла намекала, так сказал:
