Лешка повернулся на бок и стал смотреть на огонь. Жар от печурки доходил до него.
Дим Димыч железным прутом поворошил угли.
— Люблю огонь,— сказал он.— Что-то есть в нем такое...
— Гы,— откликнулся Антоха,— огонь все любят. Тепло.
— В нем, верно, есть что-то, можно сказать, таинственное и тревожное,— поддержал Преображенского Слава.
— Я, когда написал письмо в ЦК комсомола, попросился на Север,— начал Дим Димыч,— все время думал почему-то о вольных кострах. А приехал еще в Игрим — балки, грязь, теснота неимоверная. Валенки тут же у меня стянули. И у костра по-настоящему ни разу не посидел.
— Ты с Прибалтики? — спросил Антоха.
— Из Вильнюса.
— Что — костры там у вас жечь нельзя?
— Чудной ты. Разве в этом дело? Мне, может, надо жизнь узнать. Найти себя надо.
— Потерял, что ли? — усмехнулся Антоха. Он часто усмехался, но тугие, в рыжем волосе губы при этом почти не раздвигались. — У тебя, поди, и диплом есть?
— Архитектурный закончил. Получил направление в проектный институт, а попросился сюда. Вот начал... мастером участка.
— Мастер! — Антоха явно издевался.— Выкрутасы у тебя от нежности воспитания. Родители-то кто? Тоже инженеры?
— Врачи.
— Вот и мечешься. «Жизнь узнать»! Дак она хоть где — жизнь. Узнавай, щупай, хватай. Денежно здесь, на Севере,— другое дело. Я вот не стесняюсь сказать, что мне рубль нужон.
— Эй, там,— сказали из полутьмы вагончика,— дровец подбросьте.— И Дим Димыч послушно потянулся к чуркам, уложенным чуть в сторонке.
— Мечта у меня есть,— продолжал Антоха.— Хочу дом поставить хороший и сад развесть. Место присмотрел. У реки, и лес близко. С женой по грибы-ягоды ходить будем, чай с вареньем пить.
— А жена-то есть? •— спросили с ближних нар; к разговору, видать, прислушивался не один Лешка.
— Дом будет — жену найду.
— Мещанство это,— сказал кто-то, уже другой, с нар.
Его одернули:
— Хватит дискуссию ночью разводить!
— Эк ты,— повернулся в полутьму Антоха,— сразу и мещанство! Подумаешь, ругательное слово...
— Это, может, еще не мещанство,— решил высказаться Слава Новиков; он во всем любил порядок, и сейчас ему, видимо, нужно было разобраться в мыслях тоже по порядку.— Деньги все получают, и дом — что тут плохого? Только для меня вот главное... как бы это, чтобы не очень хвастливо?.. Ну, можно сказать>, большое ведь дело. Понимаете? Гордо как-то.
— Ну, это тоже,— неожиданно согласился Антоха.— Приятно в этакую махину, в Сибирь-то, и свою дольку вложить. А что? Потом детишкам-ребятишкам буду рассказывать, как это я тут, значит, Север осваивал, потел, мерз и вот у печки грелся. А понадобится — их пошлю. Арктику пахать, понимаешь, или там Антарктиду. Тоже махина. Как считаешь, мастер?
