А сейчас гнев — грех в плаще — ведет меня по темной пещере.
Ира резко остановился.
— Ангел, мне вот просто интересно, как тебе в голову пришла мысль о сделке? — раздался низкий голос. На меня из-под капюшона смотрели красные глаза.
— Не вижу причин здесь оставаться.
— Очень интересно. А знаешь ли ты, что ты — не первый ангел-сердце города здесь?
— Нет.
Я нахмурилась. И что в этом такого? В ад могло попасть очень много ангелов. Но погодите, мы ни разу не слышали, чтобы сердца городов попадали в ад до меня.
— Ох, конечно, Владыка не будет тебе такое рассказывать. Он тебе вообще ничего не хочет рассказывать?
— Мы о таком не разговаривали, — нахмурилась.
— Правильно, ведь он от тебя только благодати хочет. Это придает ему сил.
— А что это был за ангел? Ну, до меня который.
— Это я тебе не могу сказать. Пусть Владыка расскажет. Но то сердце города мертво.
Я с ужасом уставилась на него.
— Хорошо, — прошептала. Вот только ничего хорошего нет. Значит, то сердце города так и не смогло выйти из ада.
— И тебя это нисколько не заботит? Даже то, что сейчас он проводит время с суккубом или ангелом.
— Пусть проводит, — ответила, вновь ощущая ту царапающую боль внутри.
— А как же ты? Ведь он не устоял перед твоей красотой, он захотел тебя как женщину, захотел быть с тобой. И все это променял на тех, от кого он может взять лишь физическое удовлетворение.
Я понимала, к чему клонит Ира. Он пытается прощупать меня и вывести на агрессию. Ведь гнев надо испытывать в отношении кого-то, но меня это не так сильно задевает. Да и к злу у меня нет неприязни. Владыка прав — я слишком любопытна, и это мой щит против зла. А гнев. Гнев направляет злость и агрессию. Ведь все способны злиться, кто-то больше, кто-то меньше.
— Я понимаю, к чему вы клоните, но не стоит. Я не буду таить обиду на Владыку. Он поступает так, как знает. Так лучше для него.
— Хорошо, ангел. Гневу ты не подвержена. Но испытание должна пройти, — он резко схватил и сжал мое предплечье, а я ощутила, как в меня вливается нечто темное — сила, растворяющаяся в крови.
— Познала ты, что такое похоть, ибо выставила свои желания превыше всего. Сейчас познаешь гнев, — сказал Ира, отпуская меня. — Мы — грехи, которым подвластны все: и ангелы, и демоны, и люди. Но именно люди придают нам больше всего сил. Если людей становится меньше — это сказывается на нас.
Я глубоко дышала, пытаясь прийти в себя. Грудь будто сжимало тугими железными цепями, я хватала ртом воздух, пытаясь вздохнуть. Перед глазами возникла темная пелена. Махнула руками, отгоняя ее. Во мне никогда не было столько… ярости. Хотелось кричать и бить хоть что-нибудь. Успокоиться надо. Все нормально. Я никогда не чувствовала злость, и сейчас не буду. Успокоила дыхание.
