Ярославская губерния, Даниловский уезд, Богородская волость, ноябрь 1816 года.
Дни для Юлии тянулись очень медленно. И несмотря на то, что последние несколько лет она провела именно тут, сейчас её сердце рвалось в Петербург.
Княжна понимала, почему барон отправил её как можно дальше от столицы, хотя Михаил Петрович ничем не показал своего возмущения, встретившись с ней перед самым отъездом. Он заверил её, что Рождество они проведут вместе в Петербурге, и она сможет познакомиться с его детьми.
Mademoiselle Яминская уже начала думать о том, что барон не будет для неё тем самым добрым и терпеливым супругом, о котором она мечтала, но изменить что-то она была не в силах.
Вместе с ней в поместье осталась матушка и сёстры. Сонечка всячески пыталась скрасить её дни, и Юлия была очень благодарна за её поддержку. Девушки вместе коротали дни за вышиванием и чтением, а вот Мари затаила на старшую сестру обиду из-за того, что им пришлось покинуть столицу раньше времени.
- Из-за твоей глупой выходки мы все вынуждены сидеть в этой глуши, когда остальные посещают балы и званные вечера! - набросилась на Жюли Машенька, едва Николай Семёнович объявил им о том, что они снова отправляются в Ярославскую губернию.
С тех самых пор средняя княжна Яминская предпочитала проводить время в своих покоях или с маменькой.
Юлия понимала, что в какой-то степени сестра права, в тот самый день на балу у Чернышёвых она позволила эмоциям взять вверх. Из-за этого барон переменился, но как ни странно, девушка об этом не жалела. Если бы у неё была возможность, она бы снова танцевала для Этьена, желая увидеть знакомый блеск в зелёно-голубых глазах.
Сегодня они с Софьей собирались заняться рисованием. У младшей княжны Яминской недурно выходили акварели с пейзажами, и а вот Жюли делала точные зарисовки увиденных ранее вещей и людей.
Взяв свои альбомы, девушки удобно устроились в библиотеке, заняв обтянутые бархатом кушетки.
Сонечка тут же начала рисовать дождливый осенний пейзаж. Юлия наблюдала за сестрой, страшась открыть альбом. За последние несколько недель он заполнился портретами одного единственного человека, о котором не переставала думать.
- Жюли, что с тобой, дорогая? - тихо поинтересовалась Софи. - Ты передумала рисовать? Если хочешь, я могу принести из моей комнаты книгу, которую мы начали читать?
- Всё хорошо, Сонечка, - отозвалась старшая mademoiselle Яминская, - я действительно сейчас не в состоянии рисовать, но с удовольствием послушаю твоё чтение.
