Отогрей моё сердце - Мария Шарикова

Ярославская губерния, Даниловский уезд, Богородская волость,сентябрь 1813 года.

В гостиной Яминских коротали время за вышиванием три юных княжны, удобно расположившись на обтянутой синим бархатом софе. 

Самая старшая, Юлия, мыслями была далека от своего занятия. Пару раз уколов иголкой палец и получив несколько толчков в бок от средней сестры, Марии, девушка отложила пяльцы в сторону.

- Жюли, отчего ты так волнуешься, cherie? - поинтересовалась Машенька, заметив, что тёмные глаза Юлии наполнены печалью, - папенька совсем недавно сказал, что наступило примирение. А значит, письмо от Сергея скоро придёт!

- Твоими бы устами, сестрица, - с грустью произнесла Жюли, но уголки её красивых губ дрогнули в слабой улыбке.

Вот уже второй месяц не приходило ни одного письма от её возлюбленного и жениха, князя Сергея Шаховского. Княжна убеждала себя в том, что во время войны трудно найти время, чтобы черкнуть несколько строк домой.

- Жюли, прошу тебя, не грусти! - попросила до ныне хранившая молчание Софья, самая младшая из девиц.

- Ну что-то ты, Сонечка! - поспешила успокоить девочку Юлия. - Я не грущу! Уверена, моя неожиданная fatigue (фр. - усталость, хандра) скоро пройдёт.

Жюли очень сильно любила обоих сестёр, но с Софи её связывали особые узы. Схожие внешне, и характером они, несмотря на разницу в возрасте были близки.

- Конечно, пройдёт, cherie, вот получишь письмо от Сергея, и пройдёт, - наконец нарушила тишину Мария.

Неожиданно распахнулись двери гостиной, и в комнату изящной походкой вошла мать девушек, Елизавета Петровна. Тёмно-русые, как у всех дочерей, волосы были уложены в строгую прическу, а домашний наряд был одновременно прост и элегантен. 

С присущей ей добротой она улыбнулась каждой девушке, но свой взгляд княгиня задержала на Юлии.

- Жюли, папенька желает видеть тебя в своём кабинете, - произнесла Елизавета Петровна. 

Старшая mademoiselle Яминская вскочила со своего места, и присев перед матерью в поспешном реверансе, поторопилась к отцу. Идя по длинному коридору, она отчётливо слышала громкий стук собственного сердца, гадая, что ей хотел поведать родитель. Постучав и дождавшись не громкого «entrez», девушка вступила вовнутрь, робко посмотрев на Николая Семёновича.

- Вы звали меня, папенька? - спросила Юлия, повторив реверанс.

- Да, душа моя, - промолвил князь, - я только что вернулся от Шаховских. Нынче Борис Игнатьевич получил письмо из Саксонии. Жюли, мне тяжело это говорить, но Сергей Борисович погиб.