– Прости, Маркус, – прошептала Онория, нежно притрагиваясь к ране.
Он не шелохнулся.
Она выдохнула воздух, который задерживала, и поглядела на ткань. Она пестрела пятнами крови и желтоватыми следами гноя, сочившегося из раны.
Уверовав в свои способности, Онория сложила ткань чистой стороной наверх и прижала её с большей силой. Его это сильно не потревожило, так что она повторяла эту процедуру снова и снова, пока на ткани не осталось чистого места.
Онория с тревогой посмотрела на дверь. Где же миссис Уэзерби? У неё стало получаться, но с горячей водой, она была уверена, было бы ещё лучше. Однако она не собирается останавливаться. Особенно теперь, когда Маркус оставался относительно спокойным.
Она подошла к комоду и вынула ещё одну пару белья.
– Не знаю, что ты станешь надевать, когда я здесь закончу, – произнесла девушка, поставив руки в боки.
– Снова намочим, – сказала она себе, намочив ткань – Снова к тебе.
На этот раз она нажала сильнее. Насколько ей известно, нужно нажимать на порезы, если хочешь остановить кровотечение. У Маркуса не совсем кровотечение, но усилие, конечно, не повредит.
– Я имею в виду, не повредит в принципе, – сказала Онория больному, который, слава Богу, пребывал в бессознательном состоянии. – А вот сейчас тебе будет больно.
Она снова намочила ткань, нашла на ней чистый отрезок и перешла к той части раны, которую пыталась не трогать. Наверху был участок, который выглядел хуже всего, более жёлтый и сильно раздувшийся.
Она слегка промокнула, стараясь не причинить боли, а затем, когда Маркус лишь забормотал сквозь сон, нажала сильнее.
– Потихоньку, – шептала Онория, заставляя себя дышать спокойно. – Вот так.
Она сможет. Она поможет ему. Нет, она вылечит его. Как будто вся предыдущая жизнь готовила её к этому моменту.
– Именно поэтому я не вышла замуж в прошлом году, – сообщила девушка Маркусу. – Иначе я не смогла бы сейчас ухаживать за тобой.
Она немного задумалась:
– Разумеется, можно поспорить о том, что ты бы не оказался в подобном положении, если бы не я. Но мы не станем заходить так далеко.
Она продолжала трудиться, очищая рану, затем остановилась, чтобы размять затекшую шею. Она посмотрела на ткань. Зрелище было отвратительным, но её это больше не беспокоило.
– Видишь? – продолжила она. – Это должно означать, что я неплохо справляюсь.
Онория подумала, что ей тоже стало легче. Она старалась быть практичной и не эмоциональной, но вдруг, откуда не возьмись, сразу после того, как она беспечно объявила о своих успехах, у неё из горла вырвался придушенный звук. Полу-вздох, полу-всхлип, который её удивил.
