После мучительно долгой паузы Маркус ответил:
– Помоги мне, пожалуйста, стащить сапог.
– Разумеется! – Она поспешила к нему. – Так, давай я…
Онории когда-то доводилось снимать мужские сапоги, но она была ещё девочкой и помогала своему отцу, а не мужчине, который лежал на ней две минуты назад.
Онория ощутила, как горит её лицо.
Как ей вообще такое пришло в голову? Это была простая случайность. И это же Маркус. Ей нужно помнить об этом. Маркус. Всего лишь Маркус.
Она села напротив него, возле повреждённой ноги, и взялась одной рукой за голенище сзади и другой за подошву:
– Готов?
Он мрачно кивнул.
Она потянула одной рукой и толкнула другой, но Маркус так завопил, что она тут же выпустила его ногу.
– С тобой всё хорошо? – Она не узнавала собственного перепуганного голоса.
– Просто попробуй ещё раз, – угрюмо отрезал он.
– Ты уверен? Ведь…
– Попробуй.
– Хорошо. – Она снова взялась за сапог, стиснула зубы и стала тянуть. Сильно. Маркус больше не кричал, но он издавал совершенно жуткие звуки, как смертельно раненый зверь. Наконец, когда Онория была больше не в силах выносить это, она сдалась.
– Не думаю, что у нас получится. Я имею в виду, что ни за что не смогу его снять.
– Попробуй ещё, – сказал он. – Эти сапоги всегда трудно снимать.
– Настолько трудно? – спросила девушка с недоверием. А ещё женскую одежду называют непрактичной.
– Онория…
– Хорошо. – Она потянула снова, с тем же результатом. – Прости, но думаю, что тебе придётся его разрезать, когда ты окажешься дома.
Он скривился от боли.
– Это всего лишь обувь, – пробормотала сочувственно Онория.
– Не в ней дело. – Огрызнулся Маркус. – Чертовски больно.
– Ох, – она прочистила горло. – Извини.
Он глубоко и прерывисто выдохнул:
– Тебе придётся помочь мне встать на ноги.
Она кивнула и встала сама.
– Вот так, давай мне руку.
Онория взяла его за руку и потянула, но он никак не мог подняться. Через какое-то время он отпустил её.
Онория посмотрела на свою опустевшую руку. Ей стало холодно.
– Ты обхватишь меня, чтобы я мог опереться – сказал Маркус.
Это могло бы шокировать её раньше, но после попыток снять с него сапог Онория уже не могла сильнее нарушить приличий.
Она снова кивнула и, наклонившись, обняла его.
– Вот так, – проговорила она, слегка задохнувшись от напряжения, пока пыталась поднять Маркуса на ноги. Было странно держать его подобным образом, и очень неловко. Какая ирония. Если не считать случая, когда он попал ногой в кротовью нору и свалился на неё, то сейчас они были ближе всего друг к другу за всё время знакомства.
