И паки: «Уповаша на Господа, да избавитъ и, яко хощетъ ему, яко той есть исторгий мя ис чрева, упование мое от сесцю матере моея».
[157] Въставъ, поиде к вежи своей и глаголя прочее псалма того; и оттоле бяше видети очи его полны слезъ, чюяше бо ся въ сердци, яко уже скончатися доброму течению.
Бывшу же блаженному князю Михаилу в неизреченном томъ терпении, в таковой тяготе 26 дней, за рекою Терком, на реце на Севенци, под городом Тютяковымъ, минувши горы высокыя Ясския Черкаскыя, близъ вратъ железных.[158] В среду рано повеле отпети заутреню, и канонъ, и часы. Сам же с плачемъ послушавъ правила причащения и рече попови, да бых молвилъ псаломъ сий. Он же вда ему книги. Приимъ книгы, нача глаголати тихо, съ умилениемъ и многим воздыханиемъ и со многими слезами, испущая от очию, яко реку, слезы, глаголаше се: «Съхрани мя, Господи, яко на тя уповах»,[159] псалом 2: «Господь пасетъ мя, ничтоже мя лишит»,[160] псалом 3: «Веровах, тем же и възглаголахъ».[161] По семъ нача каятися ко отцу своему духовному съ многим смирениемъ, оцищая душу свою, бяше бо с ним игуменъ да два попа. По сем же приседящу у него сыну его Костяньтину, он же приказываше къ княгине и сыномъ своим, приказываше про отчину свою, и про бояре, и про тех, иже с нимъ были, и до менших, иже с ним были, но веля ихъ презрети. И по сем уже часу приближающуся, и рече: «Дадите ми Псалтырь, велми бо ми есть прискорбна душа моя». Чюяше бо сий въ сердцы — при дверех пришелъ есть святый зватай по блаженную его душу. Разгнувъ, обрете псалом: «Внуши, Боже, молитву мою, вонми моление мое, въ скорбехъ печалию моею смутихся от гласа вражия и от стужения грешнича, яко въ гневе враждоваху мне».[162]
В той час окаянный Ковгадый вхожаще къ царю, исхожаше съ ответы на убиение блаженнаго Михаила. Се же чтяше: «Сердце мое смутися въ мне, и страхъ смерти нападе на мя».[163] И рече попом: «Отци, молвите псалом сий, скажите ми». Не хотяше болшему смущати ему: «Се, господине, знакоми то, молвит в последи главизне: възверзи на Господа печаль твою, и той тя препитаетъ, не дасть бо в веки смятения, праведнику».[164] Он же пакы глаголаше: «Кто дасть ми криле, яко голуби, полещу и почию. Се удалихся бегая и въдворихся в пустыни, чаяхъ Бога, спасающаго мя».[165]
Егда вожааху блаженнаго Михаила со царемъ в ловех, глаголааху ему слуги его: «Се, господине, проводницы и кони готови, уклонися на горы, живот получиши». Он же рече: «Не дай же ми Богъ сего сътворити, николиже бо сего сътворих во дни моя. Аще бо азъ, где уклонюся, а дружину свою оставя в такой беде, кою похвалу приобрящу, но воля Господня да будетъ».
