Практически каждый, кто ходит по лондонским улицам
Притворяется оплотом общества.
Образцом благоразумия, рассудительности и благочестия,
О котором никогда не было дурной славы!
Перед вами дамы и господа,
Нникто из которых не признается,
Что хотя у них взгляды святых,
Они — грешники и мошенники.
Мюзикл «Jekyll & Hyde»
Кто не знает Тетю Хаю?
Тетю Хаю в Златногорске знают все!
Она, наряду с Буртом и Фустом, одна из самых старых жителей города. Но если Бурта знают за его алхимические заслуги, а Фуста — за создание Философского Камня, то Тетю Хаю…
Тетю Хаю просто знают. Ее невозможно не знать.
Ну и еще, она делает одни из самых качественных эликсиров молодости, и сдает их торговцам, чтобы те в свою очередь продавали их везде: подпольно, на рынке и в магазинах. Но на руки она ими не торгует.
Впрочем, из каждого правила есть исключения.
Тетя Хая расслабилась в кресле-качалке на веранде своего дома и потягивала папироску. На ней висел самый обычный, бархатный и невероятно мягкий, домашний розоватый халат и белые тапочки с помпонами. Ее седые волосы были собраны в пучок на затылке.
Запах табачного дыма смешивался с запахом деревьев, которые Тетя Хая когда-то посадила на своем заднем дворе, сделав из него небольшой сад.
На маленьком столике, стоявшем около создательницы эликсиров, ждала своей участи чашка чая, а рядом с ней — чайничек.
Тетя Хая тянула папиросу, потягивала чай и смотрела на звездное небо.
Дверной колокольчик над входной дверью зазвенел, и послышались глухие, но не сильные удары.
— Ах, это ты, — произнесла Хая своим сиплым голосом так, чтобы ночной гость услышал ее с веранды. — Никто больше и не додумается приходить ко мне в такое время, Платз.
Тетя Хая повернула голову. «Как бы мэр» уже стоял позади нее.
— Всегда удивлялся, как вы это делаете.
— Это называется дедукцией, — протянула она и затянулась папиросой. — Ты зачем пришел, милок?
— За тем же, за чем и обычно!
— Говори потише, что-то ты сегодня особо взбудораженный, — попросила она.
— О, вы просто не знаете, что скоро произойдет.
— А ты меня просвети, — Тетя Хая затушила папиросу о стол.
Взгляд ее принял выражение, которому нельзя было противостоять.
И Платз рассказал ей. Ту самую сплетню, которая родилась в ночи. И которую он узнал раньше.
— Вот что тебе скажу, милок, — Тетя Хая откинулась на спинку кресла и зажгла еще одну папиросу, — не откуси больше, чем сможешь прожевать.
Говорят, что краткость — сестра таланта. Это заблуждение. Краткость— сестра Тети Хаи. Образно выражаясь, конечно.
