Золотошвейка для оборотня | страница 17
Весть про человечек, обернувшихся в волчиц, медленно просочилась в мир. Оборотни не имели возможности перейти реку и просто нанимали поисковиков, которые узнав о где-то вспыхнувшей эпидемии мора, направлялись туда. К месту, могли прибыть сразу несколько искарей и тогда с родней или чаще со старостой поселения они вели за проклятую настоящие торги. Покупали взрослых девушек от шестнадцати лет. Остальных, до возраста невесты нужно было где-то растить, а люди суеверно отказывались оставлять их у себя. И тут вступал Варди, он собирал всех выживших, не глядя на их возраст. В его приют привозили даже новорожденных. Но и цена у него была твердая: два золотых и не медяка больше. Правда, если привозил ребенка не его возчик, а кто-то из сердобольных родственников, он выплачивал компенсацию за дорожные издержки и иногда добавлял в качестве благодарности пару серебряных монет.
Принимая в стены монастыря новенькую, он давал девушке новое нечеловеческое имя, как бы отсекая её от прошлого, и жизнь проклятой начиналась с чистого листа.
4 глава. Полярная
Полярная спешила через монастырский сад на свидание с Либертасом. Полуэльф должен был ждать её, как обычно, в коморке со старым учебным инвентарем. Она находилась в северной части стены на первом этаже. Любовники выбрали её потому — что она не соединялась с другими помещениями и оттуда вела отдельная дверь в сад. Либертрас достал от неё ключ и сделал дубликаты для Полли и себя. Комнату очень редко посещали, туда лишь раз в год сносили ненужные вещи, когда летом делали ремонт или генеральную уборку классов в приюте. По своему расположению, комната была идеальным местом для коротких, послеобеденных свиданий парочки. В ней пахло пылью и временем, на окнах не было штор, но они были такие грязные, что сквозь стекла ничего нельзя было рассмотреть. В углах комнаты пауки сплели многослойную паутину, она оплетала и потолок, и старые учебные плакаты, висевшие на огромном гвозде. В классах их заменили новыми, а эти не успели еще выбросить.
Девушка тихо прошла мимо, сидевшей на скамейке под яблоней, наставницы Домахи, обогнув её сзади по кругу, и осталась незамеченной. Пожилая, сварливая гномка что-то недовольно бубнила себе под нос, спарывая с куска шелка, видимо, чью-то неудачную работу. Поли по привычке, вжала голову в плечи, хотя она уже три года не была воспитанницей, но страх перед строгой мастерицей въелся в кожу и не хотел отпускать.