— Куда ты пойдешь? Поздно уже, скользко, — позволил он себе очередной раз, а я ответила:
— Для того, что мне нужно — в самый раз. А ты что — на узелок завязал десять лет назад? Сомневаюсь. Вот и я себе не отказываю. Так что, будь добр, пускай уж твое появление станет хоть как-то приятно не только дочери, но и мне. Договорились? — обувалась я у двери. Заглянув в зеркало, ярко подкрасила губы, распустила волосы и прошлась по ним щеткой. Махнула рукой появившейся в дверях Анжеле:
— Ты не против? Я к тете Алёне — поболтать, не скучай тут, слушайся папу. Покажи где лежит постельное, сегодня он ночует у нас на диване. В школу утром отвезу.
— Не спеши, — донеслось уже со спины, — я сам отвезу.
— Спасибо тогда, — прикрыла я за собой дверь.
Выглядело все это… шлюшно, но зато я выжила. Не взорвалась изнутри и не задохнулась. Стоит ли говорить, что я просто переночевала в гостинице? Потому что в том состоянии я зубами порвала бы любого из них. На ленты и мелкие лоскуты!
Место свое он понял, как и я поняла, что мужик не прочь был совместить приятное с полезным — и с дочерью навести мосты и слегка развлечься по старой памяти с ее мамой. С тех пор подобного не повторялось, но в гостиницу я уходила еще пару раз. Просто тогда по непонятной причине я отлично там выспалась, предварительно предупредив Голубева, что на работе буду ближе к обеду. С момента появления бывшего, дома я спала неважно.
— Зачем ты так мучишь себя? — удивлялась Алёна, — пускай бы встречался с Анжелой на нейтральной территории.
— На нейтральной они в выходные — кино, теннис, детское кафе. Погода мерзкая. А то, что каждый день…? Он скоро уедет. Что уж теперь? Я в самом начале допустила ошибку — нельзя было позволять им так сближаться. Но он замечательный отец, Лянка! И этого не отнимешь. Судя по всему, других детей не настрогал, так что это природное, что ли?
— Так может… — осторожно начала подруга.
— Даже речи не идет — ни с моей, ни с его стороны. Я его терплю с трудом — бесит, а он сразу сказал, что здесь только на время отпуска. Пошалить не отказался бы, судя по тому случаю, но я пресекла… Что? Что ты там молчишь?
— Страсти кипят, — отозвалась, наконец, она, — а он, случаем, не действует на тебя, как Голубев?
— Хуже — я уже ненавижу всю их породу!
— Вам нужно сесть и поговорить о том, что случилось тогда. Иначе ты сорвешься. Или он. Испугаете ребенка.
— Я больше не сорвусь. А он тем более не сорвется. Впечатление — мобилизовался всеми силами и примет от меня любую гадость и мерзость, проглотит даже прямые оскорбления и только поморщится. Я не знаю, что это. Так дорожит временем с дочкой? А с чего вдруг такие яростные отцовские чувства?
