— Очень уж нам захотелось лично лицезреть, как бедствуют бухарцы, ввергнувшие себя в пучину богохульства, нищеты и беззакония.
— Причина уважительная, — согласился Афанди, усаживаясь на своего ишака. — В седло, ваше бывшее! Ладно уж, я стану вашим гидом, покажу вам Благословенную Бухару.
Диспут в чайхане
Несмотря на ранний час, в чайхане, что расположилась на площади Ляби-хауз, было многолюдно. Посетители пили чаи, ели свежие лепешки, истекающий жиром шашлык — подкреплялись перед трудами праведными.
— Ассалам алеикум, люди добрые! — приветствовал Афанди посетителей чайханы. Затем обернулся к экс-владыке. — Видите, как бедствуют бухарцы?.. Аж за ушами у них трещит! Ух, до чего аппетитно вкушают!
Старикан в парчовом халате насупился. Еще раньше, когда он миновал крепостные ворота и, сотворив молитву „Аузу биллохиминаш шайгонур раджим“, отгоняющую, как известно, злого духа, его, экс-тирана, потрясла современная Бухара… Бесчисленное множество современных домов, стадион, зелень всюду, женщины, бесстыдно обнажив срам лиц своих, свободно разгуливают по улицам!..
Алим-хан тяжело опустился на широкую сури, застланную ковром.
Афанди заказал завтрак.
Особой сенсации появление Афанди и его раззолоченного спутника не произвело. Мало ли слоняется по Бухаре иностранных туристов! Тысячи их бродят, щелкая фотоаппаратами.
Пожилой интеллигентный человек в очках шепотом доказывал своему приятелю, что приезжие никакие не туристы, а киноактеры, готовящиеся к съемкам нового исторического фильма о Бухаре.
Афанди услышал, мигом ухватился за эту версию.
— Угадали, уважаемый. Мы с приятелем, — тут Ходжа панибратски хлопнул экс-владыку по плечу, — действительно киноартисты и сейчас, так сказать, вживаемся в образы. Позвольте узнать, с кем имею удовольствие беседовать?
— Охотно представлюсь. Мирзаев Мустаким..
Тут вмешался эмир.
— Афанди, спроси у этого пожилого человека, кто его предки. Прозорливость наша поразит тебя в самое сердце. Лицо твоего нового знакомого — лицо умного человека. Следовательно, он наверняка из благородной фамилии. Ну как, ты поражен нашеи прозорливостью?
Афанди наклонился к Мирзаеву, пошептался с ним, улыбнулся.
— О ваше бывшее! Вы мудреиший из мудрых. Мирзаев Мустаким — сын неграмотного ремесленника.
— Пе, — ахнул экс-тиран.
Мирзаев рассмеялся.
— Я и в самом деле сын ремесленника. Сам же, благодарение Советской власти, — доктор филологии. Работаю в Бухарском, педагогическом институте…
