...
Только-только прибывший в наш лагерь этапник из Москвы, как правило, испытывал перед неизвестностью лёгкий страх. Непонятно было: будут бить - не будут. Опасения исчезали быстро - лагерь оказывался «чёрным», и на карантине встречали чифиром. Однако вскоре на смену боязни приходила брезгливая недоумённость.
И правда, после отремонтированных столичных изоляторов с горячей водой было сложно не поражаться уличным туалетам с прогнившими деревянными полами, полчищам наглых крыс, заплесневелой бане с ржавыми тазами и бурой воде из под крана, где с лёгкостью можно было обнаружить не только водоросли, но и длинных тонких червей.
Обвыкшись с деревенской обстановкой и приноровившись к особенностям лагерного быта, зек дожидался свою первую посылку от близких, но на вахте слышал загадочную фразу от дежурного: «Ждите лошадь!»
При чём тут лошадь и моя посылка? - волновался новичок, не догадываясь, что за МКАДом гужевой транспорт всё ещё в почёте.
Через пару часов его ожидания в потной очереди зеков, у крыльца появлялась понурая кобылка с выпученными мутными глазами. «Люська приехала!» - кричал кто-то, и толчея одинаково худых людей в белюстиновых пластмассовых робах, наступая друг на друга и оттирая медлительных в конец очереди, стремилась поскорее разгрузить телегу с синими коробками.
Настоящее имя лошади было «Люси» с ударением на последний слог. Её шкура цвета ржавчины напоминала старый палас в советской хрущёвке, местами затёртый и выеденный молью. Запрягали лошадку в зелёную телегу и ежедневно возили в ней не только посылки, но и стройматериалы, и готовую продукцию в промзоне, и даже хлеб в столовую лагеря. Видя, как хвост Люси веником охаживал плохо пропеченные буханки, зеки не удивлялись странным находкам в хлебной пайке.
Каторжане любили лошадь и кликали её по-простецки — Люська. Частенько её подкармливали сахаром и белой булкой, а возницу угощали сигаретами. Неразлучную пару уважали за их труд, считали, что они «шевелят груза на порядочных арестантов», и редкий зек мог равнодушно пройти мимо застрявшей в весенней грязи телеги. Вместе с кучером зеки тужились до хруста, тянули-толкали донельзя гружённую телегу, а вытянув, хлопали вечно уставшую Люси по потному лоснящемуся крупу и довольно закуривали.
В один из таких перекуров мимо них проходил молодой инспектор в новенькой униформе. Он отпустил ругательство в адрес кучера, дескать хватит бездельничать.
