— А что, если через тебя попробовать хотя бы толику своей силы ему передать? Будешь мне внучкой названной, ха-ха! Но осторожней — для тебя это может чем-нибудь и худым обернуться. Согласна?
— Согласна, — тут же ответила Катя.
— Смотри, не шутки с тобой шучу. Теперь и тебя наше Запределье коснется. Что угодно может статься.
— Я не боюсь.
— Хорошо, коли так. Протяни-ка ко мне руку с перстнем. Лизе он все равно не сгодится. Надо же, как сложилось, через нее с Воронами я породнилась, никогда бы не подумала… Давай руку, не медли.
Малахитница легко соскочила с камня, подошла к Кате вплотную, стянула перстень с ее пальца и поднесла его к губам. И что-то едва слышно зашептала, словно тайно с ним о чем-то говорила.
— Держи, — сказала она вскоре, возвращая назад зачарованный малахит. — Отдашь Алексею. Не сможешь ты — пусть Лиза передаст, сама только не надевает… и никто пускай не надевает, кроме Алексея. От тебя — к нему. Поняла, Катя?
— Поняла, Хозяйка.
— Тогда ступай.
И все расплылось в единое мгновение, потеряло очертания, растаяло. Катя открыла глаза. Было уже утро. Она по-прежнему сидела в кресле, в гостевой спальне Вороновского дома, но не помнила ни что это за комната, ни как она здесь оказалась. Сознание оставалось размытым, будто застряло где-то между Запредельем и привычным миром…
Катя обычно поднималась с рассветом, не то что столичные барышни, а вот сегодня что-то заспалась. И потому ближе к полудню Лиза решила сама заглянуть в спальню для гостей. К ее удивлению, Катя, кажется, и не ложилась. Она сидела в кресле у окна и повторяла словно в бреду:
— Перстень… Отдашь Алексею… Не сможешь ты, пусть Лиза передаст. И никто, кроме него, пускай не надевает… От тебя — к нему.
Лиза послушала-послушала, да и побежала за мужем.
Федор тоже внимательно вслушался в слова Кати и еще кое на что обратил внимание.
— Лизонька, — спросил он, — а почему у Катерины Васильевны твой малахит на пальце?
Лиза сокрушенно вздохнула.
— Боюсь, это я виновата. Она у меня попросила, ну я и дала… мне показалось, для нее это важно.
Федор приподнял руку девушки с перстнем, потом осторожно стянул его у нее с пальца.
— Лиза, посмотри.
— О-о! — вырвалось у Лизы. — А камень-то изменился. Здесь узор был вроде цветка, а теперь более сложный… Птица? Или еще кто-то с крыльями?
— Да вот то-то и оно. Впервые такое вижу… Не надевай, раз она так говорит, и никому не давай надевать. Что-то тут странное стряслось.
