Измотанный безумными титанами, среди которых особенно отличался Кронос-Сатурн, Золотой император был уже на пределе своих возможностей. Он уже ни на что не надеялся, как вдруг на помощь ему пришёл гекатонхейр Эгеон.
Один вид бессменного тюремщика привёл титанов в такое замешательство, что стоило гекатонхейру прикрикнуть на них, мол, нечего здесь болтаться, как их будто ветром сдуло.
Безумцы бросились обратно в Тартар и вновь расселись по своим камерам. Довольно покряхтывая, Кронос-Сатурн растянулся на лежанке из соломы и погладил себя по впалому животу.
— Эй! Как думаете, что сегодня будет на обед? — поинтересовался он у остальных.
— Шиш с маслом! — проворчал Иапет-Яфет. — Сам знаешь, Эгеон предан Золотому императору и ещё припомнит нам, что мы выступили против него.
— И правильно сделает, — откликнулся сам Тартар и сердито добавил: — Дураки набитые! Вот чего вам не сиделось на всё готовом? Учтите, сбежите ещё раз и обратно я вас не пущу.
— Не злись! Если бы не мальчишка Хаоса, нам бы даже в голову не пришло покинуть тебя, — заискивающе проговорил Криос, который уже настолько одичал, что не мыслил себя вне стен своей тюрьмы.
— А я вас предупреждал, что они оба проходимцы: что внук, что дед! — прогудел Тартар. По натуре он был ретроградом и недолюбливал старшего брата за его беспокойный характер и пристрастие к сомнительным экспериментам.
Титаны поклялись, что больше ни ногой из своей тюрьмы и Тартар, смягчившись, выдал им не только обед, но и вино. Перепившиеся боги заспорили, кто сильней Золотой император или Зевс, и, разругавшись в пух и прах, подрались между собой. Между тем, если бы они вернулись, то могли бы воочию лицезреть ответ на свой вопрос.
Когда титаны исчезли, Золотой император признательно глянул на гекатонхейра Эгеона и ринулся к Зевсу. На полпути он завяз в плотной толпе воинов и вызвал такоту. Из всех стихий элементаль огня был единственным, кто подчинялся ему в прежней мере, и он придал ему форму шолоицкуинтли. Пока помощник воевал с желающими лично подраться с Золотым императором, он сам пробился к греческому громовержцу и вызвал его на поединок. Хотя к тому времени сражение уже вошло в ту фазу, когда его участники не обращают внимания на то, что творится вокруг, но умопомрачительный грохот и ослепительный блеск молний, которыми обменивались властители пантеонов, были таковы, что не заметить их было невозможно.
Поединок между Золотым императором и Зевсом был слишком важен, поэтому вокруг них то там, то тут возникало спонтанное перемирие. Храня свирепое выражение на лицах, воины стояли плечом к плечу, зачастую с недавним врагом, и ждали чем закончится их побоище.
