— Слушай, если тебе невмоготу сидеть дома, то давай куда-нибудь съездим, — предложил он.
— Давай, — согласилась я, угнездившись у него под мышкой.
— Куда ты хочешь?
— Мне всё равно.
Действительно мне было всё равно. Единственно, куда рвалась моя душа, это Фандора, но Алексу знать об этом не обязательно.
— Можем снова съездим в Аббатство на Сардинии? Там шикарно.
Шикарно! Господи, когда он только избавится от жаргона уличной шпаны!
— Давай, — снова согласилась я.
— Ирка, ты давай прекращай это дело! — рассердился Алекс, и я поспешно заткнула ему рот ладонью, упреждая поток нецензурной брани.
Он отпихнул меня от себя, да только фиг ему! Так просто меня не прогонишь.
— Ну, чего ты разошёлся? — миролюбиво вопросила я и, вернувшись на прежнее место, положила голову ему на грудь.
— Не мужское это дело — молоть языком!
— А! — понимающе протянула я. — Так никто тебя не заставляет.
— Хочешь сказать, что это я лезу в бочку? — рявкнул раздражённый дракон.
— Ну не я же, — я бросила на Алекса выразительный взгляд. — Между прочим, у тебя не жена, а сама покладистость. Другие мужья обычно это ценят.
— Хочешь сказать, что мне на тебя наплевать? — рыкнул он, и я вздохнула, видя, как раздуваются крылья его носа.
Кажется, мне ещё не простили попытку сегодняшнего бегства и не только. Судя по всему, я попала под подозрение.
— Слушай, вот только давай без сцен ревности. Я действительно хотела прогуляться и больше ничего.
— Поклянись! — потребовал Алекс.
Вспомнив о судьбе злосчастной Дездемоны, я вздохнула и кротко процитировала:
— Что миновало, то забыть пора и с сердца сразу свалится гора.
Увы, совет Шекспира не проканал, только окончательно разозлил дракона.
— Твою ж мать!.. Я больше не ревную, но я тебя хочу, и сам себя несу я, как жертву палачу, — неожиданно выдал он.
Господи, что творится! Неужели мне не послышалось? Донельзя изумлённая я повернулась так, чтобы видеть лицо Савенкова.
— Ну-ка скажи, чьи это стихи! — потребовала я.
Алекс фыркнул.
— Оськи Мандельштама, — процедил он с угрюмой миной на физиономии. — А что, это такое диво, что я знаю стихи?
Перед глазами промелькнул томик в тёмно-зелёной обложке и то, как Алекс поспешно кинул его в ящик письменного стола, когда я вошла к нему в кабинет. Грешным делом, я тогда подумала, что это подарок какой-то стервы, что сохнет по нему.
Если уж на то пошло, то у меня не меньше оснований для ревности, чем у Савенкова. Алекс красив до безобразия, к тому же он богат; неудивительно, что женщины вешаются ему на шею.
