Машина дёргается, замирая у кованых ворот особняка, и я быстро рву ручку двери на себя, практически выпадая из салона автомобиля в грязную лужу, смешанную из мутной жижи и талого снега.
Отряхиваюсь, вздёргивая подбородок, но глухой голос Кирилла догоняет меня, впечатываясь между лопаток:
— Так что, Лада? Ты не такая? Хочешь сказать, что ты любишь своего жениха и даже не смотришь в мою сторону?
Во рту пересыхает, а сердце предательски учащает свой ритм, обрушиваясь куда-то в район желудка. Я поворачиваюсь к несносному нахалу, пытаясь казаться спокойной и выдыхаю:
— Да, я люблю своего жениха.
— А мне кажется, ты лжёшь. Я вижу, как ты начинаешь дрожать, когда я оказываюсь рядом. Как твои зрачки расширяются, а ротик маняще приоткрывается, буквально мечтая о моих ласках.
Стальные тиски защёлкиваются на моих запястьях наручниками, и меня тут же накрывает волной адского жара, исходящего из самих глубин Ада.
— Ты многое о себе возомнил.
Шепчу, пытаясь добавить своему голосу стали.
Вздёргиваю подбородок, стараясь пронять этого жеребца холодностью глаз. Прогнуть его. Подмять под себя, чтобы он, наконец, оставил свои попытки меня соблазнить.
Но, кажется, это не входит в планы Кирилла.
— Тогда докажи.
Всё тело моментально прошибает волной страсти, когда я оказываюсь в крепких мужских объятиях. Из горла вырывается хриплый стон отчаяния, и Кирилл быстро проглатывает его, врываясь в мой рот своим требовательным языком.
Лада
Дышать становится не просто трудно, а невозможно из-за жуткого жара, распространяющегося по телу. Вкус Кирилла, слегка мятный, с отголосками какой-то пряности, разливается по моему языку, и я обмякаю в его объятиях как растаявшее на солнце мороженое.
Он слегка хмыкает, то ли от удовольствия то ли от осознания собственного превосходства, но я не могу отстраниться от него. Сделать шаг назад. Нет, наоборот. Моё тело сдаёт меня с потрохами, продолжая впечатываться в его стальной торс.
Прогибаю спину, прижимаясь сильнее.
Из горла вырывается хриплый стон, и я понимаю, что мои трусики уже предательски намокли под жадными пальцами Кирилла, ласкающими мою спину.
— Нет!
Отшатываюсь, моментально вспоминая про Образцова. Его образ с лоснящемся от жира лицом встаёт перед глазами, и сердце пронзает острая, кричащая боль.
— Ты же хочешь…
Бархатный, спокойный голос телохранителя мягко обдувает моё лицо, пытаясь снова заманить в свои объятия, но я спешно разворачиваюсь на каблуках. Несусь в дом по вымощенной плиткой дорожке, едва не спотыкаясь на каждом шагу.
