Башня сделалась опасной. По сути, сейчас она — открытый портал, раскрытые ворота в его город! Всё здесь нужно срочно поправить, пока не произошло худшего. Найти изъяны и восстановить работоспособность установки, и как можно скорее.
Но тут заклинателя ждал второй сильнейший удар, который заставил кровь заледенеть в жилах.
Карл!..
Заветный узник его сумел сбежать, воспользовавшись сбоем в магической защите! Заклятый друг, который, как думал правитель, никогда не вырвется из его рук. Но камера оказалась пуста, и волк больше не сидел на тугой цепи.
Вот дьявол! Лорд Эдвард до крови закусил губу. Чертовы неприятности сыпались, как из рога изобилия.
Что ж, сегодняшнюю встречу с Саранде нужно отложить до лучших времен. И не то чтобы правитель не доверял лисице, нет. Совсем наоборот — был совершенно убежден в её неверности. Позиция королевы лис не вызывала сомнений — она с ним ровно до тех пор, пока это удобно клану и лично ей. Хитрая бестия тонко чувствует малейшие перемены в расстановке сил. Как только найдется более выгодный союзник, или же лорд Ледума оступится, предоставив возможность для удара — точный удар этот будет нанесен без раздумий.
Нельзя допустить, чтобы лисица прознала о временной слабости башни.
Нужно немедленно начинать восстановление системы, но прежде… Прежде стоит убедиться, что защитные зеркальные покрывала на месте, и никто из высших оборотней не успел побывать здесь за всё то время, что тайная дверь в город оставалась беспечно открыта. Не только логичная предосторожность, но и какая-то неведомая сила вязко тянула правителя вверх по лестнице, в помещение для встреч с нелицеприятными для людей гостями.
Там наверху… наверху совершенно точно никого не было, и — совершенно точно что-то было не так.
Что именно, заклинатель пока был не в состоянии понять. Тяготило присутствие чего-то чужого, инородного. Так неприятно тяготит слепого тепло от яркого света, который он смутно чувствует, чувствует кожей, но никогда не сможет видеть. Манящего света.
Распахнув дверь, лорд Эдвард оцепенел от открывшегося ему зрелища.
Отрубленные головы — звериные, птичьи, кажется, даже рыбьи — уставились на него раскрытыми круглыми глазами и смотрели, смотрели, смотрели… смотрели жутко, не отрываясь и не мигая. Безголовые тушки, конечно, валялись тут же, рядом, но больше всего мага впечатлили именно мертвые глаза принесенных в жертву несчастных животных, в которых ярко запечатлелась боль и инстинктивный страх умирания.
