— Привет, — произнесла, плюхнувшись в мягкое кресло напротив Соколова.
— Прости, что не дождался тебя и сделал заказ, — усмехнулся Мирослав. Он ни капельки не раскаивался, хотя я опоздала всего-то на пятнадцать минут. — На самом деле у меня времени в обрез, даже на обед нет.
Я кивнула и уткнулась в меню, пытаясь скрыть глупую улыбку.
— Я сегодня разговаривал с Ярославом, — отстраненно произнес мужчина, и я тут же вытащила нос из меню.
— Ты из-за этого меня позвал? — спросила прежде, чем подумала, и сразу же ощутила легкую досаду: ведь я подумала, что он… что? Соскучился по мне? Так же, как и я по нему? Пф, отмахнулась от всех этих мыслей и тут поспешила заговорить Мирослава, чтобы он забыл о моем дурацком вопросе: — И что Ярослав? Требует немедленно сделать его дядей?
— Я хотел увидеть тебя, — спокойно сказал Мир, не отпуская моего взгляда. Не отвлёкся. — Утром ты слишком крепко спала, не захотел тебя будить.
Я отвела взгляд, не выдержала. Нажала на кнопку вызова официанта и принялась диктовать ему свой заказ, все это время ощущая на себе тяжелый взгляд Мира.
Когда молодой человек отошел, забрав с собой меню, за которым было так славно прятаться, Соколовский кашлянул и, ласково улыбнувшись, спросил:
— Ты готова слушать?
Да что же это такое? Не готова я! Ни к чему не готова!
— Твой брат попросил у меня помощи. И не поверишь, Слава, но он предложил поделиться своей долей, лишь бы я отстал от тебя.
Я оторвалась от бессмысленного разглядывания скатерти и уставилась на Мирослава. Его взгляд был очень серьезным и в то же время мягким, а на губах блуждала легкая улыбка.
— Я правильно тебя услышала?
— Да, Ласка. Твой брат не так уж и плох. Это из разряда сам припугну, но другим не дам.
— А другой — это, стало быть, ты? — Соколовский довольно кивнул, будто наслаждался тем, что производил на всех такой эффект, — Чем ты им всем так не угодил?
— Кому всем? — Мир переменился в лице, несильно, и, возможно, не изучи я так хорошо его взгляд и редкую улыбку за эти два дня, тоже бы ничего не заметила.
— Мама, — шепнула и, тут же сжав кулаки, произнесла увереннее и громче, продолжая при этом внимательно наблюдать за сменой эмоций на лице мужчины: — Моя мама. Она сегодня сказала держаться от тебя подальше.
Соколов ничем себя не выдал, лишь гулко сглотнул и крепче сжал челюсть. Все. Но я же видела, как он напрягся. Причем до того, как я сказала о маме, словно он заранее знал, о ком я с ним заговорю.
