Я грустно улыбнулась.
— Слышу. А толку-то?
Серые глаза опасно прищурились, но мне уже было не страшно:
— Я, кажется, взяла у тебя кольцо. Оно там… - не договорив, я вяло махнула рукой в сторону терпеливо ожидающего моей скорой кончины Гори, - в сумке возьмешь… потом.
— Что, отходить собралась? - ехидно поинтересовались сверху, — может, не стоило её с собой брать?
— Заткнись! - прорычал смуглый мужчина, пытаясь меня посадить. Безуспешно - тело стало ватным и, даже приложив усилия, я не смогла бы удержать вертикальное положение.
И как это мне удавалось до этого…
— Может, вырубишь её? — поинтересовался тот же персонаж - правда, иронии в его голосе резко поубавилось.
Кажется, утро перестает быть томным.
Вместо ответа мужчина наклонился надо мной и внимательно посмотрел мне в глаза.
— Йена… - вновь тихо позвал он, — ты слышишь?
Я слышала. Вот только ответить уже не могла. Меня будто засасывало в землю - в мягкую колыбель, в теплую берлогу. Осень… уже почти осень. Хорошо бы найти себе место между корней, перезимовать, а весной…
— Йена!!!
Я слабо улыбнулась. Всё в одночасье стало не важным - и этот день, и голос, зовущий меня по имени, и легкий ветерок, гуляющий в кронах деревьев этого леса со странным названием.
— Йена!! Я не отпущу тебя, слышишь?
— Я отпущу, — тихо констатировал голос сверху и мир перед глазами поплыл, прежде чем исчезнуть.
Надеюсь, навсегда.
Глава 2. Пара слов о марилонцах
Пробуждение было… лучше бы его не было!
Ежики в горле, видать, наплодили потомство, которое в поисках лучшей жизни и большей жилплощади решило поселиться у меня в голове. Во рту пересохло. В ушах звенело. Рук и ног я не чувствовала и могла только надеяться, что они на месте.
Рядом со мной тихо переговаривались.
— Марилонка, ты уверен? — хрипловатый женский голос был смутно мне знаком, — ты же знаешь, в Валигуре их практически нет.
— Практически, — заметил второй голос, который, как я теперь понимала, принадлежал лесничему.
Так вот кто комментировал сверху!
— Практически, - тем временем повторил Лоен, — как видишь, всё-таки иногда попадаются.
— Не люблю марилонцев, — голос брызнул холодом, — А Майлс в курсе, кто его благоверная?
— Очнется - спросишь, — хохотнул Лоен, — я их сразу обоих вырубил, а то устроили романтик. Потом поговорят.
— Понятно, — ядовито отозвалась женщина, — детки, наверное, загляденье будут. Если будут… - и она замолчала.
Молчал и Лоен. Не подавала голоса и я, внезапно осознавшая, что приходить в себя мне сейчас однозначно не стоит. Поэтому, прикрыв глаза, я постаралась притвориться, что всегда так лежала. И ещё полежу. И вообще, бревно я, ой бревно.
