Малевин предложила Вейлу разобраться самостоятельно, извлекла из памяти остатки знаний по школьной программе физики, химии и биологии, и совершенно очаровала этими знаниями Вейла.
Ученик вскоре перерос учителя, но успел полюбить ее. Сложно сказать, во что он бы влюблен больше: в знания, которые она ему дала, или в нее саму…
И однажды Малевин сдалась. Должно быть на нее повлияла атмосфера договорных браков и долгое воздержание. Или тот факт, что даже Раэл женился, чтобы избежать лишних пересудов, впрочем, более странного брака Малевин не видела. Все больше и больше ее тяготило одиночество. Вейл стал если не спасением, то возможностью отгородиться от него, спрятаться за его широкими плечами. К алтарю ее вел Раэл.
Она обменялась кольцами с подающим надежды студентом королевской Академии под раскидистым дубом в королевском парке. Брачные клятвы у них приняла Светлейшая мать Клара…
История двигалась, никуда не сворачивая.
Две души Малевин то сплетались воедино, то, она чувствовала это, разделялись. Чем счастливее она была, тем сильнее они разделялись, а потому Малевин изо всех сил, всеми способами пыталась быть счастлива. Получалось с большим трудом. И чем больше она пыталась быть счастлива, тем тоскливее ей становилось.
Каждый вечер она думала: вот бы проснуться там, в своем времени, в своем мире, в своей крошечной квартирке.
Она старела, и приветствовала свое старение. Ее дети росли, и она радовалась этому… И Вейл уже не нуждался в ней больше, по-крайней мере не как в наставнике. Он с ужасом понял, что не стареет, когда у Малевин появились морщины и седые волосы, а фигура потеряла прежние соблазнительные формы. Особо она не расстраивалась — она все еще не чувствовала себя в этом теле хозяйкой. До этого Вейл перемен в жене не замечал, занятый всякими важными делами, двигая научный мир вперед семимильными шагами. Они и виделись то довольно редко, когда у обоих было свободное время.
— Ты проживешь долгую жизнь дорогой, — уверила его Малевин. — Очень очень долгую.
Он поцеловал ее ладонь.
— Если бы не ты, я бы предпочел вернуться в свой мир.
Малевин покачала головой.
— Это было бы слишком печально. Я думаю, для этого ты слишком на своем месте… было бы печально, если бы такой мощный ум был бы растрачен на охоту за оленями…
— А ты? — спросил он серьезно, по старой привычке кладя ей голову на колени. — Ты на своем месте?
— Может да, — ответила Малевин. — Может нет. Пока я на этом месте, мне не видно картины в целом. Но когда я перемещусь на другое место, я смогу оценить свою прежнюю позицию с иного ракурса.
