— Кстати, если кошка рыжая, это ведь никакая не примета? — беспечно поинтересовался Никас.
— Суеверные болваны в компании — вот очень верная примета, сулит кучу неприятностей, — проворчал некромант, не отрываясь от телефона. — Двигай давай, у меня завтра с утра семинар, а я даже ещё не смотрел, по какой он теме.
— Тебе что на нём, отвечать? — ехидно осведомился профессор Лирс. — Придёшь, сделаешь умное лицо, задашь какой-нибудь глубоко философский вопрос, и пусть у студентов голова болит, что на него ответить.
— О, а я смотрю, у вас в этом богатый опыт, профессор, — вернул подколку магистр. — И часто применяете такую методику на практике?
— По мере надобности.
— Главное, чтобы подобное отношение не привело к надобности выносить с полигона трупы студентов, освоивших философию вместо магии, — неожиданно резко ответил некромант, убирая телефон в карман.
— А я думал, на твоих занятиях из-за глупости студентов трупы с полигона сами разбегаются, — хихикнул Никас. — Своим, так сказать, ходом.
— И это нравится начальству лишь немногим больше, — заметно спокойнее отозвался магистр.
— Что, уже были прецеденты? — заинтересовался боевик, паркуя машину на крохотном пятачке под вывеской пекарни.
— Пока нет. Но чувствую, как дойдём до работы с зомби — будут.
— Я вообще-то лично о тебе спрашивал.
— Были, конечно, — неожиданно легко признался некромант. — Но если тебе прямо так уж любопытно, Илону лучше спроси. У неё эти рассказы веселее выходят и как-то подробнее, что ли. Может, потому что мне в те моменты было не до деталей происходящего.
— Я запомню, — веско пообещал Никас. — Идёмте уже, пока я тут от этих запахов слюной не захлебнулся.
Пахло из пекарни действительно потрясающе: свежим, горячим ещё хлебом, ванилью, корицей и чем-то мне незнакомым, но сладким и наверняка очень вкусным. Кофе бы ко всему этому счастью, и можно прощаться со стройной фигурой.
Внутри от ароматов просто голова закружилась. Уже и не помню, сколько лет я в подобные заведения вообще не заглядывала. Пожалуй, с тех самых пор, как папы не стало. А вместе с ним не стало ни настроения, ни денег…
— Ты какие пирожки будешь? — вырвал меня из грустных раздумий Никас. — С мясом, с капустой, с сыром?
— Сама возьму, — вздохнула я, вспоминая, сколько осталось в кошельке.
Всегда терпеть не могла быть в долгу, особенно перед не слишком близкими людьми. Изредка позволяла себе перехватить десяток злотых у брата, если приходилось покупать что-то из одежды, и в итоге к концу месяца не оставалось даже на самый скромный перекус в универе перед работой, не более того. А вот сейчас поехала в несусветную даль, к тому же с людьми, с которыми мне вообще фамильярничать не полагается.
