Сказки про Ивана-Царевича и Иванушку-Дурачка | страница 7

7.

На рабочем столе Ивана зазвонил телефон. «Да, слушаю вас» – ответил Иван и услышал голос главы фирмы, с которым никогда раньше по телефону не разговаривал, но все-таки сразу узнал его по легкому, но очень специфическому акценту. «Вот что, Иван Иванович, зайди-ка ты ко мне прямо сейчас. И быстренько, понял?» «Да, Стефан Петрович, понял, уже иду». Поднявшись на верхний этаж, Иван вошел в приемную шефа. Секретарь, говоривший по телефону, молча показал Ивану на массивную черную дверь слева и Иван, тихо постучав, эту дверь отворил. Оказалось, что стучал он зря, так как за дверью оказался маленький тамбур перед второй дверью. Иван снова постучал, услышал резкое «да!» и вошел в кабинет. Стефан Петрович сидел за своим необъятным столом и разглядывал застывшего посреди кабинета Ивана: «Садись». Иван сел, а Стефан Петрович встал из-за стола, прошел мимо Ивана, открыл дверь тамбура и громко заговорил: «Очень тобой доволен, Иван Иванович, очень. Просто молодец! Хорошо работаешь, очень хорошо! Слышал, что ты отдыхать едешь. Ладно, валяй, хотя была тут одна работенка. Ну да ладно, пошлю кого-нибудь другого». Стефан Петрович говорил громко и оживленно, но глаза у него были злые. Иван ошарашенно молчал. «Да уж, обойдемся пока – вещал шеф – Незаменимых-то нет, а?» Он встал и под руку почти вытащил Ивана из кабинета. «Мы с Иваном Ивановичем попьем чайку в нашем буфетике – сказал он секретарю, и снова Ивану – Пошли, покажу тебе пещеру Али-Бабы. У нас буфетчик – натуральный перс, такой чай варит, закачаешься». Иван двинулся следом за Стефаном Петровичем. Когда они вышли в коридор, тот быстро и тихо заговорил: «Молчи и слушай. У тебя на столе сейчас лежит запечатанный конверт курьерской почты. Там суточные, твои документы и вообще все, что тебе потребуется для аудита. А чего именно, сам увидишь. Так, с сегодняшнего дня ты в отпуске на две недели за свой счет. Твое заявление твой начальник уже подписал. Управиться с работой ты должен за три дня, а то грим не выдержит – Иван открыл было рот, но Стефан Петрович жестом остановил его – А на оставшееся время куда-нибудь исчезни вместе с женой и сыном. И подальше. Суточных хватит на целый круиз. Едешь сегодня в ночь. Свой паспорт, да и вообще все свое оставишь дома. Едешь не ты, а тот, чей паспорт в конверте. Конверт откроешь дома. В нем все, что нужно, включая, билеты, визитки, кредитные и дисконтные карты. Все настоящее. А кредитками обязательно нужно пользоваться. Пинкоды на листочке, вложенном в паспорт. Их надо запомнить, а бумажку сжечь. Там же и ноутбук с кучей всякой всячины. Всю информацию – туда. Но если что-то тебя поразит или хотя бы удивит, то фиксируй только от руки и сразу в карман поглубже. Когда закончишь, скажи местным, что все в ажуре, за исключением какой-нибудь канцелярской ерунды, которую ты обязательно должен найти. В конверте есть телефон. С него пару раз позвонишь «жене», и вы мило поболтаете. А когда вернешься, то позвони «брату». Я отвечу и скажу, где встретимся. С тобой поедет еще один человек, вроде бы твой помощник. От него ни на шаг не отходи, да он и сам от тебя не отстанет. В нашем деле он не сечет, у него другая специальность, понял? Все понял?» Иван кивнул. «Давай, Иван Иванович, будь здоров – Стефан Петрович пожал Ивану руку – А с Али-Бабой я тебя познакомлю, когда вернешься. У тебя три дня, запомни». Дома Иван открыл конверт. Все было, как сказал Стефан Петрович. Иван слегка изумился, когда выяснил, куда его отправляют. Это ж такая махина, подумал он, туда целую бригаду нужно посылать месяца на три. Но еще больше Ивана удивило то, что человек, чья фотография была вклеена в паспорт, ничуть на Ивана не походил. Ошиблись что ли, недоумевал Иван. Но вскоре в дверь позвонили. За порогом стоял невысокий коренастый мужичок: «Я от брата, сказал он». «Кто там?» – крикнула Маша из спальни, где укладывала Ивану чемодан. «Это за мной – ответил Иван – Машина пришла». Маша выглянула в коридор: «Так ведь рано еще». Иван развел руками, ну пришла, дескать, машина, значит надо ехать, не заставлять же людей ждать. Когда появилась Маша, человек за порогом чуть подался назад и вбок, чтобы она его не видела. Через пять минут Иван вышел из квартиры. Мужичок поджидал его на лестничной площадке: «Пойдемте» – сказал он и нажал кнопку лифта, но, когда тот приехал, он преградил Ивану дорогу и, чуть помедлив, нажал кнопку первого этажа, а сам стал подниматься по лестнице вверх, увлекая Ивана за собой. Двумя этажами выше он своим ключом открыл дверь какой-то квартиры и пригласил Ивана войти. В квартире обнаружился еще один человек, худощавый и пожилой. Коренастый принял чемодан, а пожилой усадил Ивана в кресло перед большим трюмо. По периметру зеркал вспыхнули яркие лампы, и гример приступил к своему делу. Примерно через час Иван увидел в зеркале, человека с фотографии на паспорте. Гример сказал: «Голову не мочить, умываться только ледяной водой и только губкой, которая в чемодане. Все». Коренастый придирчиво осмотрел Ивана и кивнул. Иван встал и потянулся к своему чемодану. Но коренастый отрицательно покачал головой и показал Ивану на другой чемодан, коротко сказав: «Все не новое, но чистое, не сомневайтесь, Василий Иванович». «Но книжку-то можно взять?» – спросил Иван. Коренастый и гример переглянулись. «Новая?» – спросил гример. «Да, на той неделе только купил». «Нет, тогда нельзя – сказал коренастый – Отсюда что-нибудь возьмите» – он показал на книжный шкаф в углу. Иван выбрал зачитанных «Трех мушкетеров» и коренастый сунул книгу в чемодан. Затем он протянул Ивану пару хирургических перчаток: «У вас экзема». «От пыли» – подал голос гример. «В чемодане их целая упаковка – сказал коренастый – Использованные отдавайте мне – Иван кивнул и натянул перчатки – Пора». Гример молча помахал рукой. По дороге в аэропорт Ивана вдруг накрыло. Как, под каким гипнозом он согласился на все эти шпионские страсти? И как теперь быть? Бежать? Убьют ведь. Он покосился на коренастого, сидевшего за рулем. И тот, как будто прочитав Ивановы мысли, вкрадчиво проговорил: «Не стоит, Василий Иванович, не советую. Сделайте дело, и все будут здоровы. Все. Вы понимаете?» Иван похолодел. Больше они не разговаривали до самого конца путешествия. В аэропорту большого сибирского города, в который они прибыли, коренастый процедил сквозь зубы: «Вы уж меня не чурайтесь, Василий Иванович. Мы ведь коллеги, да и жить будем вместе. Так что придется постоянно разговаривать. Меня, кстати, Андреем зовут. И давайте так, я с вами на «вы», а вы со мной на «ты». Я мелкая сошка на подхвате, ни к каким секретам не допущенная. И вы это постоянно должны подчеркивать, ясно?» Иван кивнул, и они направились к минивэну, который их дожидался. Работы оказалось не так уж и много, так как проверять нужно было только один очень узкий и на первый взгляд незначительный сектор гигантской корпорации. Но вставали они в шесть утра и засиживались в офисе до глубокой ночи. Ивану жутко мешал грим, бесили перчатки, но он терпел, срывая раздражение на безропотном Андрее, который со своей ролью отлично справлялся. Но больше всего Ивана беспокоили рукописные листочки, которые похрустывали в кармане его пиджака. Хорошенько все обдумать времени не было, но он чувствовал себя ныряльщиком, задевшим кончиками пальцев громадное морское чудовище, которое вот-вот ухватит его одним из своих щупалец и тогда все, конец. Как у Гюго в «Тружениках моря», думал Иван, чувствуя, что его знобит от страха. Вечером последнего дня их командировки в кабинет зашел симпатичный господин, представившийся ого-го-го каким начальником. Иван собрался с духом и скороговоркой выпалил заготовленный заранее ответ. Открыв ноутбук, он уже собирался показать ту ерунду, которую велел заготовить Стефан Петрович, но большой начальник прервал его: «И это все, дорогой Василий Иванович?» Он смотрел на Ивана в упор и тот испугался, что господин заметит его грим. Чуткий Андрей пришел Ивану на выручку, как бы неловким движением своротив со своего стола груду папок. Господин вздрогнул и обернулся на шум. Андрей суетливо ползал на карачках, собирая выпавшие листки и бормоча извинения. «Как ваша экзема? – снова отнесся к Ивану господин – У нас тут врачи прекрасные». «Спасибо – вдавил из себя Иван, и вдруг, как бы по вдохновению добавил – Зимой мне всегда легче, не так зудит. Выглядит, правда, не очень… Ну вы понимаете» Начальник покивал: «Ладненько, не буду вас больше задерживать – он встал – А отчетик пришлите по почте денька через два, хорошо?» Иван тоже встал и кивнул. «Руки не пожимаю, чтобы не потревожить вашу экзему – ага, поверил, брезгует, подумал Иван – И желаю приятного полета». Уже в дверях он оглянулся: «Да, и Стефану Петровичу приветик передайте». Иван опять кивнул. В самолете Андрей тихо сказал Ивану: «Квартиру два раза обыскивали, суки. Книжечку вашу по страничке перелистали, гоняют небось по базам отпечатки» – и ухмыльнулся, очень чем-то довольный. Добравшись до Иванова дома, они снова поднялись в квартиру гримера. Но никого гримера в ней не оказалось, так же, как и гримировального стола. Зато на другом столе стояли компьютер и принтер. «Разоблачайтесь» – приказал Андрей. Иван стал сдирать с себя грим, который был уже на последнем издыхании, но вдруг испуганно спросил: «А если проследили от аэропорта?» Андрей махнул рукой: «Не волнуйтесь, нас прикрывали, да и я подстраховался. И маячков нет, я все проверил». Иван побежал в ванную умываться и мыть голову. Того гляди и вправду какую-нибудь дрянь подцепишь, думал он, втирая в волосы шампунь. Когда он вышел из ванной, то обнаружил, что Андрей перебирает и заново укладывает вещи в его собственном чемодане. «А то жена ваша удивится, что все осталось в порядке. Женщины ведь укладывают вещи не так, как мужики» – пояснил он, предваряя вопрос Ивана. Иван сел за компьютер и начал печатать. Для разгона он напечатал липовый отчет заказчику. Потом взялся за свои листочки. Морское чудище немного отдалилось, но страх все не отпускал. Иван закончил и нажал кнопку принтера. Андрей. между тем, собрал рукописные листочки и ушел в ванную. Запахло горящей бумагой. Потом полилась вода. «Звоните» – сказал Андрей, вытирая руки. Иван достал телефон и набрал «брата». В мембране послышался голос Стефана Петровича: «Скажи Андрею, чтобы вез к маме». «К маме» – сказал Иван. Андрей кивнул. Из комода он достал целлофановый мешок и вытряхнул на диван всклокоченный длинноволосый парик, еще более всклокоченную черную с сединой бороду и нелепые черные очки. «Одевайте» – скомандовал Андрей. Парик одевался, как простая шапка, а борода держалась на резинке. Вкупе с очками весь этот камуфляж сделал Ивана совершенно неузнаваемым. Напоследок Андрей протянул Ивану инвалидную палку: «Выйдя из машины, ссутультесь насколько сможете». Когда подъехали к дому где-то в переулках самого центра города, Андрей сказал: «Четвертый этаж, одиннадцатая квартира, с вахтером не разговаривайте, он предупрежден. Я подожду здесь». Стефан Петрович открыл Ивану дверь и повел по темноватому коридору совершенно необъятной, как показалось Ивану, квартиры, бросив на ходу: «Мочалку свою сними». Они вошли в просторный, очень дорого обставленный, но уютный кабинет. Стефан Петрович указал Ивану на кресло в углу, сам сел в такое же кресло напротив и протянул руку. Иван отдал распечатки и откинулся на спинку кресла. В это время за спиной Стефана Петровича в темном проеме двери показалась маленькая старушонка. Перехватив взгляд Ивана, Стефан Петрович сказал, не оборачиваясь: «Мама моя. Ничего почти не слышит и не видит» – и углубился в чтение. А старушка все стояла в дверях, помаргивая маленькими глазками и пожевывая широким безгубым ртом и Иван почему-то не мог оторвать от нее взгляда. Стефан Петрович дочитал и тоже откинулся на спинку кресла. «Сибирью пахнет, как говорили в старину – сказал он и потряс листочками – Хотя они и так уже в Сибири, а?» – и засмеялся. От его смеха старушка чуть вздрогнула и ее рот тоже раздвинулся, превратившись в черную без единого зуба щель. «Ну что, Иван, нагнем уродов? Ты ж понимаешь, что это капелька воды – он показал на листки, а Иван кивнул – за которой океан. Об этом секторе и не думает никто, но сбойчик-то системный. Да, жирнющие кроты там завелись. Где видно и дураку, там подчистили да подмазали, а где не видно, там нагадили, а прибрать-то и забыли. Но Николай все-таки молодец и чутье у него собачье. И как ведь грамотно выбрал сектор, умничка. Один у него недостаток еще со школы, любит простые решения. Но времена нынче не те». Иван неопределенно пожал плечами. «А мы-то им зачем понадобились?» – задал он уже давно созревший вопрос. «Своим проверяльщикам не верят, друг другу не верят, вот зачем. Подставы боятся от своих же. Не зря боятся, не зря. Тут ведь кто первый успеет схватить другого за яйца, тот и будет прав». «А вас они не боятся?» – удивился Иван. «Нет, как видишь. Мы ж друзья с детства». Старуха вновь шевельнулась и уголки щели ее рта чуть поползли вниз. Э, да она вроде бы все слышит, подумал Иван. А Стефан Петрович продолжал: «Сейчас обе стороны уверены, что все о`кей. Это просто прекрасно. И мы можем немножко с ними поиграть, а, Иван?» Иван смотрел на старуху, у которой уголки рта поползли вверх, а жиденькие брови поднялись. Теперь на ее лице читалась мольба, жалкая, бессильная, безнадежная мольба. «Ну, что молчишь?» – Стефан Петрович чуть подался вперед. Иван еще помедлил и сказал: «А я вам зачем?» Стефан Петрович снова откинулся на спинку кресла: «Ну, во-первых, я тебе поверил, раз ты Колю не просветил. Во-вторых, мне в любом случае понадобится специалист экстра-класса, вроде тебя. В-третьих, ты не трус. Есть еще и в-четвертых. Ты, Ваня, в курсе дела и если ты не со мной, то ты – угроза. Ясно?» Краем глаза Иван заметил, что лицо старухи снова изменилось. Брови опустились, глаза сощурились, а рот по-прежнему кривила улыбка. Жуть какая-то, подумал Иван, ей только косы в руках не хватает. А вслух сказал: «Я не угроза, я слепо-глухо-немой никто. У меня нет ни единой бумажки, вообще ничего. Я так, призрак бесплотный, фантом – Иван поймал себя на мысли, что во время всего разговора обращался не к Стефану Петровичу, а только к старухе, уже готовой опустить свою невидимую косу на них обоих, и эту косу он хотел отвести хотя бы от себя – Поэтому неважно есть я или нет. Но вы же есть! И сейчас, вот прямо сейчас вы держите свою судьбу на ладони, а заодно, возможно, и мою». Иван замолчал, едва не проговорившись, что он эту самую судьбу видит вживую и прямо за спиной собеседника. «И что ты предлагаешь?» – иронично спросил Стефан Петрович. «Разойтись и предоставить вашим одноклассникам самим решать их проблемы» – твердо сказал Иван. «Витязь на распутье хренов – констатировал Стефан Петрович – Все-таки струсил». И еще как, подумал Иван, а вслух сказал: «Да нет, не в этом дело. Просто я ясно вижу гримасу судьбы, и она мне совсем не нравится». «Видишь? Чего ты там видишь?» – Стефан Петрович грузно повернулся в кресле в направлении взгляда Ивана, но увидел только темный дверной проем. Старуха исчезла. Стефан Петрович взял в руку телефон: «Андрей, ты на громкой». «Понял, Стефан Петрович». «Как там Василий Иванович?» «Инфаркт. Обширный инфаркт. Завтра кремация». «Записи?» «Пепел в унитазе». «Железо?» «В реке». «Пока отпускаем». «Понял». Стефан Петрович выключил телефон: «Слышал?» Оторопевший Иван кивнул. «Ладно, проваливай к своим бумажкам, моль канцелярская, Сведенборг е….й. И мочалку свою нацепить не забудь!»