под его ногами замерзала. Дойдя до самой середины реки, Иванушка почему-то вдруг испугался, что лед провалится. И как только он это подумал, тотчас всю уже почти полностью заледеневшую реку прорезала трещина. «Эй, ты чего!» – крикнул Иванушка и пошел быстрее. В этом крике удивления было больше, чем испуга, это Иванушку и спасло, так как трещина не расширилась, хотя и не исчезла. Ага, сообразил Иванушка, так это мой страх ломает лед, ну и дела. А я вот возьму, да и не стану больше бояться, решил он и двинулся дальше. Но лед был уже не так крепок, хотя все еще держался. Иванушка шел, стараясь не думать про лед, а думать про тех, кто построил непонятные сооружения на другом берегу, а еще о том, куда эти строители подевались и почему все их старания пошли прахом. Ему уже было отлично видно, что у подножия руин и впрямь примостился городок. Он разглядел что-то вроде церкви со шпилем и ему даже показалось, что в окошках домов горит свет. И тогда он побежал. Лед под его ногами становился все тоньше и весь пошел трещинами, в которые плескала вода, но берег был уже совсем близко и когда лед, наконец, проломился, то Иванушка ощутил под ногами твердое дно. Провалился он по самую грудь и осколок льдины больно ударил его по плечу. Разгребая лед, Иванушка добрался до берега и в изнеможении упал на снег. Отдышавшись, он оглянулся на реку, медленно уносившую течением обломки льда. Дурак я, что испугался, покаянно вздохнул совершенно мокрый Иванушка, шел бы себе спокойно, а теперь вот что… Где ж мне обсушиться, чтобы не окоченеть? И как бы в подтверждение этих его мыслей от реки подул ледяной ветер. Иванушка попрыгал на месте, размахивая руками, но это нисколько не помогло, и он со всех ног бросился в сторону городка. От бега он стал согреваться, от одежды повалил пар, но сил уже не оставалось, и он перешел на шаг. А ветер подул сильнее, засвистел в Иванушкиных ушах и в этом свисте ему почудилось: «струсил, струсил, сосулькой станешь». «Да не свисти ты!» – отмахнулся от ветра Иванушка и постарался идти быстрее. Наконец, он добрел-таки до ближайшего дома и постучал в дверь. Откуда-то выскочила черная собачонка и визгливо залаяла. Иванушка снова постучал.
«Ну кто там ломится? – послышался из-за двери недовольный голос – Чего надо?» «Промок я – взмолился Иванушка – холодно очень, пустите». В комнате тоже было холодно, но все-таки не так, как снаружи, и Иванушка постепенно стал согреваться. Хозяину этого странного жилища было, наверное, лет сто, не меньше. Он равнодушно глядел на Иванушку, прильнувшего к еле теплой печке, и время от времени прихлебывал из жестяной кружки, стоявшей перед ним на столе рядом с раскрытой толстой книгой. Комната освещалась керосиновой лампой с широким жестяным абажуром, подвешенной к потолку. Уставший Иванушка отошел от печки и присел на широкую лавку у стены. «Скажите, дедушка, а где это я?» – спросил Иванушка. Старик не отвечал, а только прихлебывал и прихлебывал из своей кружки. Иванушка не решился к нему приставать, а просто смотрел по сторонам, дивясь странностям этой небольшой и очень неуютной комнаты. Потолок у нее был почему-то ступенчатый, а в углу лежал здоровенный каменный шар, непонятно как сюда попавший, так как он точно не пролез бы во входную дверь. Но больше всего Иванушку изумил стоящий в другом углу огромный указательный палец. Иванушка сперва подумал невесть что, но это был именно палец, высеченный из мрамора и тщательно отполированный. А дед все молчал, то и дело прикладываясь к своей кружке. Придется уходить, решил Иванушка и уже двинулся к двери, когда дед его хрипло окликнул:
