26.
Из указания «пойти туда, не знаю куда и принести то, не знаю что» больше всего Ивана озадачивал первый пункт. Как это идти, не зная куда? Поразмыслив, Иван решил, что это или что-то недавно разрушенное, или что-то еще недоделанное. Оставались, конечно, всевозможные таинственные недра, типа пещер, горных провалов, а также запутанных многоуровневых городских подземелий, о глубине и протяженности которых никто толком ничего не знал, тем более, что существовали вполне резонные официальные запреты на их исследование. Поскольку Ивана интересовали исключительно артефакты, он рассудил, что если лезть за ними под землю, то делать это надо именно в городе. Но городское диггерство было вне закона, а потому сами диггеры составляли что-то вроде тайного общества, проникнуть в которое было совсем непросто. Поэтому Иван решил пока ограничиться поисками на поверхности, не поленившись, однако, раздобыть и тщательно проштудировать книги Игнатия Стеллецкого, легендарного зачинателя диггерского движения в России, напоминавшие увлекательный приключенческий роман, из которого вырвали последнюю главу. Эсфирь Эмильевна была вполне искренна, когда обещала Ивану грязь, жару и холод, которые он попеременно переносил во время своих блужданий по всевозможным «заброшенкам», полуразрушенным и практически потерявшим свой первоначальный вид заводам и руинам всевозможных зданий, включая и те, что разрушались тяжелой техникой прямо на его глазах. Как раз во время такого сноса, Иван и добыл свой первый трофей, безоговорочно принятый в галерею Александровского центра на постоянное хранение. Наблюдая из-за ограждения за тем, как экскаватор крушит своим ковшом остатки стены старого дома, Иван увидел, что из образовавшейся трещины вывалился небольшой продолговатый ящик. Опрокинув переносное заграждение с надписью «Опасная зона. Проход запрещен», Иван кинулся к ящику, скрывшемуся в облаке густой кирпичной пыли. Это же облако скрыло и самого Ивана, который сперва едва не погиб от очередного взмаха ковша экскаватора, а потом, никем не замеченный, сжимая ящик в руках, снова вернулся на исходную позицию. В ближайшем скверике он кое-как отряхнулся и принялся разглядывать находку. Так, думал Иван, пошел я не то, чтобы вовсе не зная куда, а лишь отчасти, но вот нашел уж точно, не знаю что. Железный ящик был заперт, и Иван даже не пытался его открыть, так как маленькая замочная скважина была наглухо забита какой-то трухой. Зажав ящик подмышкой, он прямо отправился к Александровцам. Главным хранителем того, что называлось художественной галереей Александровского центра, был Юрий Андреевич Андреев, уже очень пожилой, видимо, человек, но бодрый, подтянутый и необыкновенно активный. Когда Иван со своим ящиком ввалился в его кабинет, Юрий Андреевич сидел за столом, рассматривая в непомерной величины лупу какой-то ветхий документ, лежащий перед ним на столе. Подняв на Ивана глаза и увидев в его руках ящик, он мигом вскочил, бросился к стоящему у самого окна широкому пустому столу, выхватил откуда-то большую, как простыня, белую тряпку, застелил ею стол и сказал: «Поставьте это сюда и будьте очень осторожны». Иван повиновался, а Юрий Андреевич, натягивая белые перчатки, весело спросил: «Откуда дровишки?» И Иван, как всегда, удивился безвкусной привычке Юрия Андреевича, этого всезнающего интеллектуала и полиглота, то и дело вставлять в свою речь избитые до оскомины цитаты. Он обстоятельно отчитался, как это и полагалось по протоколу, о всех обстоятельствах, сопутствующих находке. «Ага – произнес Юрий Андреевич – Значит так, там в шкафчике щетка, расческа и губочка. Приводите себя в порядок, а мы тут немного осмотримся. Да, и не сочтите за труд пригласить ко мне Альбину Степановну и Руфину Ароновну. Они где-то в залах». Когда, кое-как отчистившись и умывшись, Иван вернулся в кабинет, то как раз поспел к моменту открытия ящика, содержимое которого оказалось совершенно невероятным. В вызолоченном изнутри ящике находилсь черная маска, изображающая улыбающееся женское лицо. Минуту все оставались неподвижными, а потом Юрий Андреевич извлек маску. Положив ее на белую скатерть, он стал обмахивать ее плоской и широкой колонковой кисточкой. Помахав какое-то время, он вооружился своей лупой и принялся разглядывать маску. Полная Альбина Степановна и тощая, как жердь Руфина Ароновна, заложив руки за спину, молча наблюдали за манипуляциями Юрия Андреевича. Неожиданно Альбина Степановна куда-то отошла, но тут же вернулась, протянув Юрию Андреевичу влажный ватный тампон, пахнущий нашатырем. Не поднимая головы и переложив лупу в левую руку, Юрий Андреевич правой рукой принял тампон и решительно провел по лбу маски. Тускло блеснул белый металл. «Серебро» – хором произнесли все трое. А Иван, как завороженный, смотрел на все еще черную улыбающуюся маску. Этого не может быть, думал он, откуда это могло взяться в стене погибшего дома? Он узнал это лицо, еще как узнал. Узнал и эту обворожительную улыбку. Но как, каким чудом она оказалась здесь? Иван почувствовал слабость в ногах и сел на стул. «Давайте-ка ее сюда – сказала Альбина Степановна, тоже надевая перчатки – Я ей немедленно займусь». Осторожно взяв маску, она вышла в соседнюю дверь, ведшую в реставрационные мастерские. Юрий Андреевич кивнул и распрямился. «Сейчас мы будем пить чай!» – вдруг провозгласил он и Руфина Ароновна отошла к столику в углу, предназначенному для чаепитий. Тут Юрий Андреевич обратил внимание на Ивана: «Что с вами, Иван Иванович?!» Иван сидел бледный и явно был в полуобморочном состоянии. «Руфина Ароновна, воды! И нашатыря! Э, э, вы только не падайте» – и Юрий Андреевич подхватил Ивана, который и впрямь начал сползать со стула. Через несколько минут Иван слегка оправился и теперь жадно пил крепкий сладкий чай с лимоном, а Юрий Андреевич и Руфина Ароновна тихо о чем-то переговаривались, чтобы не смущать ослабевшего Ивана. Увидев, что, покончив со второй чашкой чая, тот полностью взял себя в руки, Юрий Андреевич сказал: «Я полагаю, Иван Иванович, что вы могли бы нам кое-что порассказать. И что-то мне подсказывает, что рассказ ваш будет довольно продолжительным, но вы не упускайте ни малейшей детали, так как любая из них может помочь в том расследовании, которое нам придется немедленно начать. Но давайте дождемся Альбины Степановны, хорошо?» Иван кивнул и когда Альбина Степановна положила на покрытый белой материей стол изумительной красоты серебряную маску, в полной тишине пересказал все, что с ним приключилось в маленьком старинном городке на берегу великой реки.
