и контактов с местным населением,
что в первое время проходило вполне спокойно:
жители относились к нам настороженно,
старались не контактировать,
но враждебности не проявляли;
солдаты же вели себя сдержанно,
налаживали товарообмен с гражданами,
угощали детей шоколадом
Напряжение потихоньку спадало
Так прошли два дня,
пока не поступил приказ
о карательных мероприятиях в отношении населения,
касающихся преимущественно лиц
еврейской национальности,
членов коммунистической партии,
подозреваемых в помощи и связях с партизанами
Ответственным за выполнение операции
был назначен заместитель командующего батальона,
чьи должностные обязанности исполнял я,
командир 2-й штурмовой роты,
гауптштурмфюрер Йозеф Хауфманн
Мероприятия по дознанию и выявлению причастных заняли полсуток,
не рассматривали объяснений,
не вдавались в подробности
из-за сжатости сроков реализации,
и окончены были к 18 часам,
в результате чего к утру следующего дня
было расстреляно свыше трехсот человек
Расстрелы не прекращались и на следующий день
Тела сбрасывались в ров:
не все были мёртвые,
закапывали так
Было ли мне жалко этих людей?
Нет, я не испытывал к ним сострадания
Было лишь странно смотреть на скопище раздетых,
грязных,
трясущихся от страха,
потерявших всякий человеческий облик существ,
с одичалыми, бессмысленными глазами жавшихся друг к другу,
готовыми беспрекословно подчиняться –
и тем скорее, чем сильнее их унижали –
любому нашему жесту,
а затем видеть их тела
как-то нелепо сваливающимися на тех,
кто уже лежал в земле
И было странно, что мы лишали их морального облика,
чувства какого-либо достоинства,
жизни –
и сами же их за это презирали
Там были и дети,
процентов 10-15, –
а куда их было девать? –
они-то и раздражали больше всего,
потому что ничего не могли понять и всё время рыдали
Матери прижимали их к себе,
умоляли замолчать,
но те ничего не соображали во всеобщем ужасе и смятении
Некоторые солдаты стреляли в них первыми:
настолько был невыносим этот плачь
К концу второго дня меры,
поначалу вызвавшие нескрываемое негодование среди солдат
и в связи с которыми им было разрешено пить,
приобрели остервенелый характер
и распространились на всех жителей,
независимо от их принадлежности и вины
По городку прошла волна террора длинною в ночь
Остановить её было уже нельзя
и на всё,
включая надругательства над совсем юными
и даже маленькими девочками,
приходилось закрывать глаза
Таким образом количество убитых к утру третьего дня
возросло ещё на несколько десятков человек
