— Как только вы этого захотите, — говорит с полустоном и сильнее сжимает яйца. И вдруг ныряет в воду.
Спустя мгновение ощущаю (О, ад и небеса) как член прекращает гладить рука, зато весьма ощутимо ласкает член язычок. То головку по кругу обведет, то яйца лизнет, кожу на них оттянет и снова по стволу вверх дорожку прочертит языком.
Сколько проходит времени?
Контраст прохладной воды и горячего языка невыносим.
Я накрываю рукой шелк ее волос и еле держусь, чтобы просто не всунуть ей в рот, прижать к себе и не жестко любить суку непослушную в рот.
Поясницу уже сводит, в глазах плывет.
Сколько она уже под водой?
Вытаскиваю рывком, смотрю во влажные, возбуждение глаза:
— И сколько вы можете находиться без воздуха? — спрашиваю, нажимая на часто бьющуюся жилку на шее.
— Долго, — говорит на выдохе и прикрывает глаза.
— Тогда, Олеся под поду и в бери рот.
Давлю на голову, опуская ее под воду, и почти мгновенно вставляю член в рот.
Она вбирает его полностью, утыкаясь носом в мелкую поросль волос, одной рукой держится за яйца, другой за задницу, сжимая ее пальцами, впиваясь острыми коготками и начинает активно двигать ртом. Почти не высовывая из него члена.
Башню срывает окончательно. Раздается громкий глухой стон и я понимаю… Это, сука, я сам издаю такие непривычные звуки. Но хочу слышать и ее.
Вытаскиваю из воды резко, даже грубо и сразу поднимаю к себе. Смотрю в шальные глаза и чуть приподнимаю выше, чтобы она смогла закинуть ноги мне за спину и я офигенно чувствую, как трется об, пока прикрытые сжатые половые губы головка набухшего члена. Трется нетерпеливо, болезненно.
Иду вперед, преодолевая водное сопротивление и сажаю сексуальную ношу на бортик.
Внизу ступени и встаю на самую верхнюю. И почти сразу оказываюсь напротив дрожащих губ, тогда как головка члена оказывается напротив розовых складочек.
Смотрю вниз и с замиранием сердца наблюдая как идеальное сочетание моего хуя и ее пизды. Беру в руку ствол, и как кисточкой вожу по киске, чуть раздвигая их, задевая бутончик клитора и нажимая на эту чувствительную кнопочку. Держу одной рукой круглое плечо Олеси и вижу как она дрожит, как рвано дышит как сама не отрывает восхищенного взгляда от сочетаемости точки соприкосновения женского и мужского начала.
Хочу наказать, хочу дать понять, что меня нужно слушаться, а она уже ноет и тихо стонет:
— Прохор Петрович пожалуйста, я больше не выдержу.
И это заставляет оскалить зубы и продолжать пытку. Рисуя членом свой бесстыдный шедевр.
