Она успокоилась:
— Я… Моё прошлое не важно. Ничего особенного там нет.
— О, чёрт возьми, это не так. Скажи мне, Скар. Почему ты автоматически думаешь, что я обманываю тебя? Почему ты всегда закрываешься? И почему ты не разрешаешь пасть этим ебаным стенам?
— Не смей говорить со мной о закрытости! Ты не спешил делиться чем-то, кроме Белль, и то, это случилось после того, как я увидела её имя на твоём теле. Ты такой чертовский лицемер.
Мои глаза переметнулись к ней:
— Ты хочешь знать, Скар? Хочешь всего этого! — я наклонился к ней, — хочешь меня? Так вот я. Весь я, обнаженный. Для тебя.
— Это не то, о чём я прошу, Мэйс, — она прижалась к моей груди. У меня сложилось впечатление, что это предложение слегка растопило её, хотя она всё ещё злилась. Это и то, как её сиськи двигались с каждым тяжелым вздохом, заставляли моё дыхание сбиваться. Наверное, не лучшее время для этого. Я переместился и моё тело вытянулось. Я поцеловал её в шею, обнял и спросил:
— Всё ещё злишься на меня, детка?
— Да, я всё ещё бешеная, — сказала она, словно пыталась злиться, но потерпела неудачу, — ты солгал мне.
— Я сделал это, и очень сожалею. Я пытался разобраться со всей фигней, не привлекая в это тебя. Больше не буду врать тебе, — пока я целовал её шею, мои джинсы натянулись.
— Только, чтоб ты знал, теперь мне известно, как она выглядит, и в следующий раз, когда её увижу, я собираюсь надрать ей задницу, — прошептала она с тихим стоном.
В моей голове что-то переключилось:
— Зачем тебе это?
— Мэйс, тебе нужно понять. Она причинила тебе боль и возложила всю вину на тебя. Вина, которую ты не должен ощущать. Это злит меня, и она, очевидно, всё ещё притворяется для того, чтобы ты поддерживал её. Не буду пытаться понять вашу связь, но если ты просишь меня не надирать ей задницу, я не буду этого делать, я могу послушаться. Но она причинила тебе боль и это всё ещё задевает тебя. Смерть Белль никогда не была твоей виной, Мэйс.
Она злилась на Жанелль; она злилась на меня. Она всё ещё чертовски любила меня. Мой член дёрнулся. Эта женщина могла бы стать моей смертью. Как раз тогда, когда я подумал, что разгадал её, она удивила меня. Я развернул нас так, чтобы она прижималась спиной к капоту машины. Положив руки под её задницу, я поднял её и посадил так, чтобы встать между ног. У неё вырвался испуганный вздох, когда она схватила меня за плечи и спросила:
— Что ты делаешь? Я всё ещё злюсь на тебя.
— Я собираюсь трахнуть тебя прямо здесь. Ты злишься, но всё равно заботишься обо мне, меня это так сильно завораживает. — Мои руки быстро справились с её крошечными шортами и дырявыми колготками. Я разорвал их на ногах, сняв её ярко-фиолетовые туфли. Бросив их через плечо, Скар осталась сидеть на капоте, ноги согнуты в коленях и раздвинуты, а там лишь два крошечных чёрных треугольника. Она тяжело дышала и повернулась. При виде ее я возбудился, снял рубашку через голову и быстро начал действовать.
