Что, черт возьми, делал джазовый фанатик, страстный приверженец le hot jazz, только с коллекцией классических пластинок, да еще и с классиким барокко? Конечно, мне было интересно, кто такая «Марина». Еще я нашел коллекцию трубок. Судя по всему, Карминиан был курильщиком и, как многие курильщики, также своего рода коллекционером трубок. Еще у него был хороший запас выпивки в шкафу и я приготовил себе на ланч холодный мартини.
Остальная часть квартиры не принесла мне ничего важного. Я решил следовать нескольким указаниям, которые мне дала Эгги, начиная с Йессифа бен Кашана, торговца тканями.
Медина, арабский квартал Касабланки, была многолюдным и тесным местом. Пахло слишком большим количеством людей, зажатых в слишком маленьком пространстве, и разнообразной едой, которую перекладывали на сотни маленьких прилавков. В Медине казалось, что каждый день это базар, а рынок - это постоянная суматоха.
Я прошел мимо женщин в длинных одеждах и туристов, мужчин в джеллабе и западных деловых костюмах. Я прошел мимо женщины, торгующей харирой, горячим супом, приготовленным в огромных железных котлах, и другими, которые готовили мехуи, что-то вроде марокканской баранины на гриле, поджаренной на раскаленных углях.
Ковры, медь, латунь, кожа и изделия из стекла продавались в сотнях ярких палаток и лавок. Местами меня толкала и давила толпа, и, прежде всего, это были крики голосов, во время торговли или ссоры, единственного приемлемого способа ведения бизнеса в Марокко.
Мне удалось спросить дорогу, и я услышал, что Йосиф бен Кашан не был одним из странствующих торговцев, которые приезжали в Медину. У него был магазин, постоянное представительство, которое я в конце концов нашел. Это была деревянная дыра в стене, устланная красочными марокканскими коврами.
Я видел их в горах Среднего Атласа, сотканных в оттенках бежевого, красновато-коричневого и коричневого. Коврики из Чикакуа, или Высокого Атласского хребта, были огненно-красными и охристыми, а ковры Сахары - приглушенными красными, белыми и синими. Узоры и мотивы линий напоминали узоры южноамериканских индейцев.
Вскоре я узнал, что Йосиф бен Кашан был не только торговцем коврами, но и проводником по всем прелестям Медины. Когда я вошел, он поклонился, его тарбуш, традиционная красная феска, почти касался земли. Он носил сервал с помпонами у его ног, с мягкими, изящными вышитыми марокканскими тапочками.
«Салам», - сказал он, кивая мягким, круглым и ангельским лицом. У него был такой же круглый живот. "Вы пришли полюбоваться моей красивой одеждой?"
