Прощание кремлевского диггера | страница 11
– Говорят, вы книжку какую-то написали? Дадите почитать?
Я зашла в квартиру, вынесла им авторские экземпляры своей книжки и подарила. Воспользовавшись удобным поводом, я попросила:
– Вы не могли бы оставить мне номера ваших телефонов и назвать ваши фамилии? Я все-таки хотела бы быть в курсе расследования.
Один из моих собеседников представился сотрудником московского городского управления внутренних дел, а второй – сотрудником Московского уголовного розыска. Напоследок я, исключительно по собственной инициативе, чуть ли не насильно всучила им номер своего мобильного телефона, дико удивляясь и радуясь, что никто силком не ведет меня составлять нудные протоколы, а наоборот, все как будто нарочно делают вид, что меня не замечают. Единственным человеком среди них, кто в этот момент проявил ко мне неподдельный интерес и даже заявил, что прочел от корки до корки «Байки кремлевского диггера», был – не поверите! – диггер! Но не «кремлевский», а настоящий главный московский диггер – Вадим Михайлов. Первым этого высоченного парня, у которого на каске так и была написано: «ДИГГЕР», заприметил мой папа:
– Алёна, смотри! Твой «тезка»!
– А-а-а! Так это вы та девушка, которая называет себя диггером?!? – возмутился Вадим.
– Мы даже хотели на вас сначала в суд подавать, потому что вы в книжке присвоили себе наше имя! Но потом смотрим, вы вроде совсем о другом написали и это у вас художественный образ…
Оказалось, что главный диггер, сам того не зная, приехал меня спасать. Когда поступил сигнал о взрыве, Московская служба спасения попросила его приехать «на случай, если придется вскрывать взорванную квартиру». Как диггер диггеру, он подарил мне свою уникальную диггерскую визитку собственного изготовления со схемами секретных подземных коммуникаций Кремля и Москвы. И расстались мы уже не соперниками за бренд, а побратимами. Надо же было двум диггерам совершенно случайно сойтись вместе в одной точке при таких обстоятельствах!
А вот с родителями надо было срочно что-то делать. Их реакция на взрыв была для меня абсолютно неожиданной. Я была готова к тому, что мама будет рыдать. Но вот к тому, что мама будет смеяться, я оказалась абсолютно не готова.
– Витя, тебе чего дать: валидольчику или анапрелинчику? – смеясь неизвестно над чем, предлагала она папе лекарства. Папа, тоже почему-то хохоча, отвечал, что свою дозу «колес» сегодня уже съел. Через несколько минут до меня дошло, что этот нервный, почти истерический смех – от резкого прилива адреналина в кровь: сначала от дикого шока, когда, услышав о взрыве, они какую-то долю секунды думали, что меня уже нет, а потом от счастья, когда узнали, что я жива. Я поняла, что им нужно срочно сменить обстановку, уйти из моего дома, и повела отпаивать их чаем в ресторан «Шафран» – уютное место с ливанской кухней (а если по-честному, то с самой что ни на есть еврейской уличной едой, которую я категорически не ем, приезжая в Тель-Авив и Иерусалим, но которой так приятно потчевать друзей в холодной Москве из-за горячих, а в тот день даже слишком горячих тематических израильских аллюзий) в Спиридоньевском переулке в трех минутах от моего дома. В «Шафране» мне обрадовались как родной: после выхода книги официанты чуть ли не каждый день видели меня там с какой-нибудь очередной съемочной группой, с журналистами, которые брали у меня интервью. Так что «Шафран» уже давно превратился для меня, по сути, в собственный домашний буфет. Обидно было бы лишиться постоянного клиента из-за какого-то дурацкого взрыва. Нас с мамой и папой усадили за самый уютный столик с мягким диваном и подушками в самом дальнем углу. К тому времени как нам принесли хумус, на нервной смех пробило и меня. И я осведомилась у родителей, уже тоже хохоча чуть ли не до слез: