Помимо шуток говорилось: дескать, важнее важного удачливость капитана.
Под утро Аманда заснула, да так крепко, что ее разбудил громкий стук в дверь. Линда принесла горячей воды, а потому как дверь не отворялась из-за сорвавшегося внутреннего крючка, принялась барабанить.
— Что случилось, мисс? — защебетала она, когда, выскочив из постели, Аманда сбила запор.
— Как видишь, ничего, — госпожа потянулась всем телом и подошла к тазу с горячей водой.
Но служанка продолжала выжидательно смотреть на нее, не скрывая своего удивления. Однако Аманда не собиралась потворствовать ее любопытству и резко сказала:
— Где полотенце, щетка? Шевелись же!
Но тут же осеклась, узрев свое отображение в воде. Тяжелые серьги, которые она примерила ночью, плавно покачивались в ушах и непривычно больно оттягивали мочки. Теперь на лице леди застыло замкнутое выражение. Тем не менее она спокойно подошла к стулу, взглянула на часы, приколотые к корсажу голубого платья, и заметила:
— У тебя осталось ровно полчаса, дорогая, чтобы закончить мой утренний туалет.
* * *
Утро снимает ночную хмурь. И Аманда, понимая, что жизнь на пережитом не оканчивается, с готовностью подставила свои золотистые пряди под частый гребень хлопотавшей рядом прислуги.
Когда с заботами было покончено и последние штрихи были наведены, она на минуту задержалась у зеркала и, оставшись довольной собой, тепло кивнула своему отражению. Золотой браслет на руке и серьги в ушах сверкали глубокой зеленью изумрудов, споря в своем блеске со звездами и глазами леди Филлмор.
И правда, сегодня она чувствовала себя совершенно счастливой. Всё последнее время Аманда была удручена думами о превратностях судьбы, сегодня же ей хотелось мечтать, смеяться и радоваться жизни. На душе будто солнце выглянуло после долгих пасмурных дней. Ей казалось, что счастье где-то очень-очень близко от нее и вот-вот согреет своим теплом. «Благодарю тебя, Создатель мой!» — мысленно обратилась она к небу, а вслух произнесла:
— Милая, мне кажется, тебе стоит обновить гардероб. Ведь ты хочешь нравиться ему, признайся?
— Я не знаю… кого вы имеете в виду, — неловко откликнулась Линда и суетливо переставила с места на место спиртовку.
— Нет, знаешь! — весело настояла леди. — Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду судового фельдшера. Как его?.. Ах да, Кукушкин… Так?
Линда неуверенно тряхнула кудряшками. Лицо пылало от смущения. Чувство неловкости еще пуще усиливала уверенность, что втайне сия композиция лишь забавляла леди; боялась она еще и того, что та каким-то образом прознала о ее мыслях надеть на свидание платье из господского гардероба.
