На уборку трассы Толик приехал не вместе со всеми, а на собственной машине. Размерами красный внедорожник догонял автобус. Бизончика цвет машины нервировал (бык — он всегда бык, даже если человек), другие мажоры в своей массе предпочитали не яркость, а говоривший о статусе казенный траур по детству, но Толик выбрал то, что нравится девушкам. Кенгурятник спереди, лестничка сзади, ступеньки и прочий обвес делали из красного мастодонта нечто вроде центра Помпиду с трубами по кругу. Впрочем, кроме мажоров, которые бывали в том центре или хотя бы неподалеку, и умников, знавших о нем просто потому, что узнавать новое было самым приятным в жизни, остальным сравнение ни о чем не говорило.
Пока одни студенты ждали очереди на размещение или грузились, а третьи уже наслаждались витавшими в автобусе солярочными миазмами, компания мажоров и им сочувствующих в количестве трех парней и четырех девушек двинулась к собственному транспорту. Толик застыл на полушаге, отчего вся компания встала, врезаясь друг в друга, и головы завертелись в поисках причины.
— Фаня, сестренку не пригласишь? — Облизываться глазами невозможно, но Толик сумел.
Фаня, продолжавшая разгуливать в трех тканевых треугольничках, фыркнула и как бы в сотый раз повторила:
— Говорила уже, она такое не любит.
— Люди меняются. — Толик с намеком поднял бровь. — И не надо решать за других.
Обернувшаяся Фаня почти явственно проскрежетала зубами: Луиза ждала предложения, как собачка косточку, и самое отвратительное, что это видели все. Старшая сестра процедила младшей:
— Поедешь с нами на шашлыки?
— В принципе… — Луиза в меру умения пригасила ликование, — ничего серьезного на вечер я не планировала…
А еженедельные посиделки у Ника, когда за чаем они вчетвером болтают обо всем, что для того же Толика — ребус, а для Бизончика — китайская грамота?! Три взгляда кратко обменялись всем, что думают по этому поводу.
Компания мажоров разразилась девичьими возгласами:
— Анатоль, ты забыл про дам, а нам тоже нужны кавалеры.
— Эти, что ли? — Толик с усмешкой кивнул на Ника, Мирона и Аскера.
— Можешь предложить других?
— Ладно. Если хотят, пусть тоже едут.
Из методично газовавшего, чтобы не заглохнуть, автобуса выглянула Вера Потаповна:
— Ребята, вас ждать?
Она повисла в дверях, как перезревший помидор, оставалось ткнуть вилкой. В роли виртуальной вилки, если не чего-то хуже, выступил Толик.
— Обещаю к началу занятий всех привезти обратно. Жаль, Вера Потаповна, что не можете поехать с нами. — Он словесно резал и надкусывал наколотое, голос оплетал искренностью, а в глазах сквозила ирония, которую с расстояния от автобуса, к сожалению, видно не было. — Мне кажется, у вас многому можно научиться не только в формате академических знаний. Представляете: палатки, костерок, песни под гитару, в котелке булькает ушица, от запаха сводит челюсти… В этом деле, Вера Потаповна, опыта у вас несравнимо больше. Почему вы никогда не отдыхаете с нами? Понимаю, что работа, ответственность, нужно сдать инструмент… но когда-нибудь вы же сумеете выбраться вместе с боготворящими вас великовозрастными обормотами?
