Улыбка расплавила бы сталь, а преподавательница не дотягивала даже до полиэтилена. Ее просто испарило. Толик умел выжимать из людей нужные ответы. Еще бы: красавчик, умничка, отличник, да еще подлиза… Потому всеобщий любимчик. Понятно, что «всеобщий» имело отношение только к недалеким созданиям вроде доверчивых преподавателей и девушек, принимавших личину за сущность, кое-кто видел пройдоху насквозь, но поделиться мог только с двумя такими же.
На лице преподавательницы читалось: «Да я бы хоть сейчас, но сам же сказал: работа, ответственность, нужно сдать инструмент…» Вслух раздалось другое:
— Сегодня только пятница.
— Я и говорю — все будет в лучшем виде, до воскресенья мы вернемся, можете на меня положиться.
— Одну минуту! — Луиза махнула рукой, чтобы автобус не уезжал. — Я на всякий случай маме позвоню, а то вдруг с вами ехать понадобится.
Девушки из мажорок скривились, снисходительные взгляды показали Толику, на кого он собрался променять старых подружек.
Пока в телефоне шел гудок вызова, было слышно, как Фаня внушает Луизе:
— Ты понимаешь, зачем тебя пригласили?
— Да.
— Ну, я предупредила. — В трубке ответили, и Фаня, отходя, посоветовала: — Отпрашивайся как я, на все выходные, чтобы не беспокоились.
— А как с ночевками?
— Будет костер, а если пойдет дождь — есть палатки.
Ника с приятелями напрямую никто не спросил, поедут ли они.
Они поехали.
По одному, из разных мест, методом кнута и пряника их собрали как в заокеанских боевиках суперкоманду для особой миссии. Это тешило самолюбие и страшило. При взгляде на тех, с кем идти на дело, энтузиазма в душе не возникало. Спину должен прикрывать тот, кому веришь, а верить этим…
Другие так же думают о нем. Смешно.
— Филимон! — окликнул его Игрек, оставшись с двумя рюкзаками и подавая тот, что поменьше. — Твое.
Филимон шагнул вперед, и тяжесть, сравнимая с двухпудовой гирей, оттянула руки.
Местом встречи назначили опушку, где собирались грибники и уходившие к озерам рыболовы. Кроны еще сияли, редкие просветы слепили прямыми лучами, но солнце упрямо валилось на оставшийся за поворотом город.
К лесу каждый прибыл самостоятельно. С собой, как предупредили, — ни сотовых, ни другой электроники. Пять широкоплечих фигур в кроссовках, застиранных штанах и майках походили на отдыхающих — обычные работяги, в конце рабочей недели выбравшиеся на природу. Но окажись здесь посторонний, глаз резало бы отсутствие удочек, ведер и лукошек. И взгляды — серьезные, хмурые, много видавшие — с приятным времяпровождением вязались, как слабительное со снотворным.
