— Надежда Васильевна, — раздался голос юнца с бородкой, сидевшего прямо перед моим столом, — а я совсем безнадежен, да?
— В каком смысле? — не поняла я.
На занятии мы разбирали новую тему, и его я спрашивала среди прочих. Он был вполне на уровне с остальными.
— Я про тест, — он грустно протянул мне пестрящий красным листок.
«Свирцев Олег» значилось в верхнем правом углу. Я откашлялась.
— Нет, что вы. У вас как раз очень перспективная работа. Я именно поэтому оставила столько пометок, — следя за выражением собственного лица, произнесла я. — Видно, что вы работаете с материалом. А я обозначила направления, в которых надо работать.
— А если пометок мало, то это неперспективно? — насмешливо спросила девица с пирсингом в брови.
Надо же, я-то думала, что пирсинг вышел из моды еще в пору моего студенчества.
— Тот, у кого мало пометок, будет работать с дополнительным материалом. У меня нет задачи всех вас уровнять, потому что в этом случае те, кто посильнее, просто потеряют время, — ответила я.
Хотя, признаться, у меня не было намерения сделать из них высококлассных переводчиков. У меня вообще не было никаких амбициозных планов. Я хотела просто жить, растить своего ребенка и не ожидать каждую минуту нашествия вражеской армии.
— Ну чо там, Боев, ты перспективный или дополнительный? — вчерашний свистун плюхнулся за парту Альгидраса и заглянул в его работу.
Я подтянула к себе список группы. Верхней строкой шел Олег Боев. Посмотрев на бедного Олега Свирцева, который провинился лишь фамилией, я понадеялась, что Альгидрас не сопоставил детали.
Вторая лекция прошла в том же режиме и под тем же пристальным взглядом. К концу занятия я чувствовала себя как выжатый лимон. В какой-то момент я даже не выдержала и очень непрофессионально заметила, посмотрев на Альгидраса:
— Все записывают.
Тот молча подтянул к себе тетрадь и взял с парты ручку, но так ничего и не записал.
После работы меня ждала та же картина: товарищ Боев сидел на ступеньках. Правда, на этот раз не один, а с кем-то из ребят.
— Всего доброго, — произнесла я, не останавливаясь.
Они дружно попрощались, и я прибавила шаг. Примерно через квартал Альгидрас догнал меня и пристроился рядом:
— Здесь нас никто не увидит?
— Могут, — пожала плечами я и пошла еще быстрее.
Ему явно было тяжело идти: он все еще прихрамывал, однако мои надежды на то, что он отстанет, не оправдались. У Димкиного садика я становилась и повернулась к нему.
— Послушай, у меня планы. Димка идет на день рождения к другу, так что… — я развела руками.
