Друзья одновременно пожали плечами. Загадка…
— Слова кто написал?
— Я и слов-то не помню толком, а уж про автора… — он махнул рукой.
— Ну и что тогда делать? По какому варианту? «Слова народные»? Или Вагонов-Ресторанский?
— А сам что? Ты ведь общий принцип, настроение чувствуешь? Вот и напиши нечто похожее…
Никита вздохнул. На него снова падала самая трудная часть задачи. И самая опасная, между прочим…
— Ладно… Дело до Москвы терпит. Пошли колонки расставлять. Про песни не забудем?
— Чего мозги напрягать? Карандашиком запишем.
Мы взялись за колонки, начали расставить их по сцене и прикидывать куда нужно ставить микрофоны.
Серега потихоньку разбирался со своими барабанами, а мы с Никитой таскали колонки. Транспортируя очередной ящик, Никита вдруг остановился и прислушался.
— Ну? — спросил я, ткнув его ящиком.
— Слушай…
— Неси, — сказал я. — Донесем, тогда начнем слушать. Шевелись давай. Нам еще настраиваться…
Но Никита на уговоры не поддался.
— На русском говорят…
— И что? Ты всегда останавливаешься, когда родную речь слышишь?
— Так там их много!
Я проставил свой край колонки на пол, разогнул спину. Мелькнула мысль, что может быть там сидят наши товарищи и тогда их можно будет припахать для установки аппаратуры, но потом я сообразил, что если б там были наши соотечественники, то мы бы об этом уже знали. Значит тут кто-то чужой…
— Ты помнишь где мы? В «Доме дружбы». Вот тут немцы собрались и планируют дружат с нами. А под музыку дружить куда как приятнее, так что давай дальше двигать… Создавать атмосферу праздника.
Никита внял и подхватив колонку, мы утащили её в дальний край сцены.
Там мой друг подошел к занавеси и чуть отодвинул материю. Я покачал головой. Не время, но… Если нельзя, но очень можется, то можно! Я оставил товарища подслушивать и подсматривать, а сам пошел за усилителем. Тот можно было принести в одиночку. Минут десять я возился с проводами, подключал электричество и микрофоны, а когда оглянулся, чтоб воззвать к Никитой совести, увидел, что его нет. Занавесь оказалось слегка раздернутой, что и показывало куда он подевался.
Потихоньку подойдя к прорехе посмотрел.
Внизу, под сценой, стояла группа молодежи человек в сорок и говорили о чем-то, а перед ними стоял Никита.
Там шел какой-то спор. Я услышал:
— А если есть связка «банкир-инженер-рабочий», — сказал какой-то одетый в хорошо потертый джинсовый костюм блондинистый парень возрастом лет двадцать пять, — то кто важнее?
