Но и обижать никого не хотелось.
— А давайте им через газету ответим, — предложил Никита. — И им хорошо и нам тоже — писанины нам меньше.
— Да и лишнее упоминание в прессе никому не помешает, — согласился я. — «Любое упоминание в прессе кроме некролога — это реклама!» Так Марк Твен писал.
— Умный человек!
— Поблагодарим всех и чтоб в следующий раз не лезли скажем, что работаем только со своими стихами.
— Не поверят…
— И хорошо. Мы же сможем тогда еще раз в газете выступить!
20
Год двигался к концу, к первой в этой жизни сессии.
Потихоньку копились неотработанный лабораторные работы, несданные чертежи и прочая мелочь, но условия были таковы, что с этой мелочью приходилось считаться.
Мы продолжали «сочинять» песни… Наш багаж пополнялся крепкими хитами.
Было немного жаль, что в ворохе мировых хитов прошлого мира терялись настоящие наши песни, те, что реально были сочинены нами в те времена. Мы невольно сравнивали нас с настоящими музыкальными гениями и сравнение разумеется, получалось не в нашу пользу.
Но и полностью наши песни также оказались востребованными слушателями.
Я размышлял об этом, трудясь над чертежами. Музыка-музыкой, а учение все-таки свет. Черчение само себя не сделает, не начертит. Рейсшина, карандаши, ластик, настольная лампа и… мысли о музыке.
Карандаш чертил, я намурлыкивал мелодию… От этого увлекательного занятия меня отозвал телефонный звонок.
Мама приоткрыла дверь в комнату.
— Какой-то мужчина тебя…
Я оторвался от чертежной доски. По школьной привычке я пошевелил уставшими пальцами под причитание «мы писали, мы писали наши пальчики устали» и взял трубку.
— Добрый вечер, Владимир Васильевич.
Голос знакомый. Тяжельников.
— Добрый вечер Евгений Михайлович. Слушаю вас…
— Нам надо встретиться.
— Где? Когда?
Голос в телефонной трубке смолк. Глава советских комсомольцев задумался.
— Давайте у меня. Завтра. В 18–00. Будете все?
— Будем…
Я положил трубку на рычаг. Тут и без всякого дедуктивного метода все было ясно. Позвонил сам, а не передал через Секретаря Сашу. Значит слишком важная должно быть эта встреча. Может быть даже… Снова подняв трубку, позвонил Никите.
— Занят? Нет? Замечательно. Выходи из дома мы сейчас с Сергеем подойдем.
Сидевший на диване папа, отложив газету, поинтересовался.
— Это кто?
— Из ЦК комсомола, — уклончиво ответил я не желая никого волновать. Папа покачал головой.
— Ты там что-то говорил?
Я понял, что он имеет ввиду.
— Нет, — покривил я душой. — Это все по нашей музыке….
