— Так и назовём: «Школьный рэп».
— Нет! Это ведь для первого класса?
— Ну да…
— Значит будет у нас «Первоклассный рэп»!
Мы снова уткнулись в груду писем.
— Оба на! — через какое-то время воскликнул Никита.
— Что там такое?
Он потряс целой пачкой листочков.
— А у меня целая рок-опера. «Потоп».
Я вспомнил роман лауреата Сталинской премии Александра Серафимовича и удивился.
— «Железный потоп»?
— Нет. Просто «Потоп».
— Так и написано?
— И даже без ошибок…
— Может быть что-то антирелигиозное?
— Не похоже…
Он издали показал нам первый лист, на котором цветными карандашами очень аккуратно было написано «Потоп» и только приготовился читать, но я его остановил.
— Стоп. Если не революционное, то даже не начинай.
— Почему это?
— Даже если там талант сравнимый с Пушкиным, то мы втроем оперу не потянем. Не потянем же?
Никита не ответил. Он начал быстро листать листочки кивая головой и через десяток секунд сообщил почему-то неожиданно довольным голосом:
— Точно… Даже дважды точно. И не потянем и не Пушкин…
И мы снова углубились в чтение. Мне попалось другое.
— А вот это приемлемо…
Он прокашлялся.
— «Полночь время привидений и из ночи в ночь
Звуком старых песнопений свет уходит прочь
И в ночи бестленными дымом, стоном тишину круша
Проплывает приведенье не спеша…»
— И много там такого?
— Нормальная песня средней тоскливости. Три куплета и припев.
— Дворовая самодеятельность.
— Что есть — то есть…
— А у меня какой-то детский сад… Стихи — страшилки.
«В мокрой океанской пустоте
Бродят неприкаянною тенью
Множество чудовищ, но нигде
Не находят счастья и везенья…»
— В топку…
— Тут — Океан. Не сгорят.
— Тогда — в унитаз. Там примут…
— А у меня что-то веселое попалось. Вот песня взрослого человека! Это уровень по крайней мере студента.
«На верхней полке еду я в плацкарте
Я еду поступать в московский вуз
Цыганка наказала мне на картах
Что далеко пойду, коль не споткнусь».
— Детсадовцы и школьники закончились и начались студенты? Уже лучше. У меня тоже умник нашелся. Философ! Оцените… Стих называется «Безденежье».
«Все имеет в мире свой конец
Миг восхода сменит миг заката
Серебро кончается и злато
Сами мы не вечны, наконец…»
— Глубина мысли присутствует!
— Ага… А припев-то, припев!
«Безденежье страшнее всех кошмаров.
От этого кошмара не забыться
И пустота моих кошмаров
На сердце тяжестью ложится…»
— «Пустота — тяжестью»? Точно студент философского…
— И без стипендии.
Мы читали письма до конца рабочего дня.
Стихов было много, но для нас они были бесполезны. По крайней мере ни один их текстов не возбудил желания подхватить гитару и начать прилаживать к нему какую-то музыку. Наверняка кто-то из этих ребят и девчонок, написавшие нам, дорастёт до уровня настоящего, большого поэта, но это будет не скоро…
