Тут она что-то сообразила и жутко побледнела. Наверное, вспомнила, как я ей говорил: «Дедушка умер около часа ночи. Спасибо за соболезнования».
— Но мне кажется, что вы… что вы…
Дедушка захихикал, я рассмеялся, и мы оставили её, белую и трясущуюся, одну.
Погода действительно была чудесная. На газонах буйно прорастала свежая трава, чирикали птицы, свежий тёплый ветерок обдувал лицо. Мы с дедушкой прошлись по главному проспекту. Может быть, кто-то видел нас и удивлялся, но мне было плевать. Когда мы оказались на площади у моря, я решился задать вопрос, который мучил меня давно:
— Дедушка… скажи, а ты не видел там бабушку?
— Где, Медвежонок? — не сразу понял дедушка. — А, вот что ты имеешь в виду. К сожалению, я никого и ничего там не видел. Нет там ничего…
Мы стояли на набережной и смотрели, как дети бросают чайкам хлеб.
Так прошла весна, лето и осень. Мы гуляли почти каждый день, даже когда шёл дождь, иногда с Бертой, иногда к нам присоединялся дядя Карл или дядя Пип. В начале декабря дедушка позвал нас с мамой к себе в комнату и, печально улыбнувшись, сказал:
— Что-то я устал, дочь моя, Медвежонок… Я хочу поспать.
— Папа… — начала было Берта, но не договорила.
— Я посплю, — сказал дедушка. — Спокойной ночи, Медвежонок.
Он лёг, сложил на груди руки и закрыл глаза. Это немного пугало, потому что за все восемь с половиной месяцев, которые пролетели очень быстро, он ни разу не ложился, а проводил ночи сидя на кровати или в любимом кресле. Мы с мамой сидели и смотрели на дедушку. Лицо его пожелтело и снова стало похоже на восковое.
— Дедушка! — я хотел тронуть его за плечо, но мама меня остановила.
— Дедушке нужно отдохнуть, Медвежонок… нужно отдохнуть…
Дядя Карл и дядя Пип спокойно отнеслись к тому, что дедушка умер во второй раз. Они позвонили в похоронное бюро. Потом дядя Карл поехал и долго ругался с директором кладбища, который отказывался делать захоронение в уже существующей могиле. Дядя Карл доказывал, что в тот раз по ошибке закопали пустой гроб. За определённую сумму директор нехотя дал разрешение раскопать тот же участок. В яме нашли обломки прежнего гроба и старые дедушкины очки, но останков там, конечно же, никаких не было.
Мы вновь попрощались с дедушкой. На этот раз я прошептал: «Спи спокойно, дедушка, отдыхай!» Потом гроб заколотили и опустили в яму. Дядя Карл и дядя Пип переглянулись и пожали плечами. Не знаю, о чём они сейчас подумали.
Мы бросили в яму по горсти земли и стали рядом с могилой. Рабочие натянули рукавицы и привычно заработали лопатами. Чёрные комья застучали о крышку гроба. То и дело могильщики бросали на меня и Берту растерянные и почему-то сердитые взгляды. На лицах у нас были лёгкие и светлые улыбки, и, наверное, работники кладбища не привыкли к проявлению таких эмоций. Может быть, им казалось, что мы спятили. Но нам было всё равно. Когда всё было закончено, Берта положила на могильный холм букет, и мы пошли по направлению к кладбищенским воротам. Я поддерживал маму под руку. Тёплые лучи солнца ласкали лицо. Мы молчали и продолжали улыбаться. Уже в воротах Берта сказала:
