— Эх-х-х… — вдруг услышал я старческий скрипучий голос.
Дедушка стоял за моей спиной и смотрел на игровое поле. Только на этот раз глаза его были не мёртвыми, мне показалось, что в них мелькнул какой-то интерес.
— Надо было строить в Париже лабораторию, дедушка? — с замершим сердцем спросил я.
Но он не ответил, а только покачал головой и ушёл из моей комнаты.
* * *
В обед дедушка притопал на кухню и занял своё обычное место.
— Мама, тебе не кажется, что дедушка как-то шустрее бегает? — осторожно спросил я.
Берта бросила на отца задумчивый взгляд и только открыла рот, чтобы ответить, как дедушка тихо произнёс:
— Приятного аппетита.
Берта от неожиданности уронила тарелку на пол, к счастью, пустую. Тарелка раскололась надвое.
— Спасибо, — ответил я, пока мама изумлённо молчала, намазал хлеб маслом и стал с аппетитом есть суп.
Теперь с каждым днём дедушка изменялся всё сильнее. Вернее, он не менялся, а вновь становился таким, как был раньше. Лицо его порозовело, голубые глаза оживились. Он стал включать и выключать свет в комнате, здороваться, когда кто-то приходил, и прощаться с уходящими. Когда дядя Карл рассказал новый анекдот, он скрипуче засмеялся, почти так, как при жизни. Он начал причёсываться и переодеваться. Он попросил меня купить пенку для бритья, достал из шкафчика свою бритву и быстрыми ловкими движениями сбрил с щёк и скул выросшую щетину. Перед этим он сам открыл все зеркала в квартире, занавешенные со дня его смерти. По выходным мы втроём смотрели фильмы. Мы играли с ним в шахматы, в пожарных и борьбу с эпидемиями. У него восстанавливался словарный запас и появлялись интересы. Некоторое время он искал свои старые очки, впрочем, не нашёл, и мне пришлось купить ему по старому рецепту новые. Прочитав свежую газету, он мрачно отозвался о правительстве и проворчал, что «в эту бумагу только мусор заворачивать». Мама, в свою очередь, заметно повеселела, тоже вышла на работу, а по вечерам обсуждала с дедушкой произошедшее за день.
Когда я увидел, что дедушка поглядывает в окно, то предложил:
— Может, прогуляемся? Погода хорошая.
— Ты думаешь, мама не будет против, Медвежонок? — дедушка поскрёб подбородок. — Мне кажется, ей не хочется, чтобы я выходил наружу.
— Ерунда, — отмахнулся я. — Смотри, как солнце светит.
Я отыскал в шкафу старый дедушкин плащ, туфли и шляпу и помог старику одеться. Когда мы вышли из подъезда, то наткнулись на соседку.
— А, господин Теодор! — она с воодушевлением поздоровалась. — Давненько вас не было видно! Я слыхала, вы болели…
